Том Шарп - Оскорбление нравственности

— Здесь прошла буря с градом, мадам, и теперь на дороге и остатки града, и грязь. Чертовски скользко. — и в подтверждение своих слов на следующем повороте он пустил машину слегка юзом.

— Если слетим с обрыва, вам ведь от этого пользы не будет, — сказал водитель, выравнивая машину на дороге.

Сидевшая на заднем сиденье миссис Хиткоут-Килкуун была уверена, что пользы ей теперь вообще ждать неоткуда. Легкая неуверенность, всегда сопровождавшая ежемесячную процедуру выбора новой прически, сменилась приступом мучительнейшей неопределенности. Одно дело мелодраматические полупризнания, добавлявшие некоторую остроту в скуку повседневной жизни. И совсем другое — кавалькада броневиков, грузовиков с вооруженными полицейскими и своры служебных собак. «У него слишком много достоинств», — подумала она, вспоминая во всех подробностях причины, вызывавшие такую озабоченность со стороны ее любовника. Масштабы его реакции свидетельствовали о чрезмерной его преданности ей, не говоря уже о пугающем отсутствии чувства юмора.

— Я ведь только пошутила, — прошептала она. Слова таксиста заставили ее заволноваться еще сильнее.

— Похоже, здесь прошла целая армия, — сказал он, с трудом ведя машину по дороге, вдрызг разбитой тяжелыми грузовиками. — Не удивлюсь, если выяснится, что тут даже танки прошли.

— А я так удивлюсь, — ответила миссис Хиткоут-Килкуун и, предчувствуя недоброе, уставилась вперед, в темноту.

Ее муж в этот момент тоже всматривался в темноту из гостиной особняка «Белые леди», и его предчувствия были даже еще более скверными. Внезапный громкий вскрик Маркизы, увидевшей за окном чье-то лицо, дал «Английской розе» возможность продемонстрировать рыцарский дух, призванный восстановить уверенность полковника в своих мужских достоинствах — уверенность, несколько подорванную отсутствием интереса к нему со стороны Маркизы.

— Я сейчас разделаюсь с этой скотиной! — воскликнул полковник и устремился к себе в кабинет со всей скоростью, какую позволяли тесные одеяния его жены. Через мгновение он выскочил оттуда со спортивным ружьем в руках. — Вот как надо поступать с теми, кто вторгается в чужое жилище! — заявил полковник и выстрелил в сад.

Точность выстрела несколько удивила констебля Элса, мчавшегося в этот момент через расположенную перед домом лужайку. Полковник целился в аккуратно подстриженный куст, находившийся ярдах в двадцати правее бегущего Элса, — с пьяных глаз куст этот показался полковнику незваным гостем. Однако пуля, ударившись о камень, срикошетила и противно просвистела над головой у Элса. Констебль нырнул под кусты и расстегнул кобуру. На фоне ярко освещенного окна ему был отлично виден полковник, всматривавшийся в темноту сада. Элс тщательно прицелился чуть выше плеча полковника, выстрелил и получил огромное удовольствие от того ужаса и оцепенения, в которые поверг весь дом его преднамеренный промах. Свет во всем доме погас, было слышно, как полковник приказывает всем лечь на пол. Элс тем временем отполз в сторону и спрятался в кустах азалии, откуда он мог следить за задней дверью дома. Сражение за «Белых леди» началось.

— Господи Боже, это же восстание, черт побери! Туземцы восстали! — прокричала «Английская роза», когда третья пуля, на этот раз с другого направления, влетела в дом из сада и разбила стоявшую на камине вазу. С мстительностью, проистекавшей от осознания того, что кафры, как выяснилось, пользуются не дубинами и копьями, а более современным оружием, полковник приготовился защищать свой уголок западной цивилизации от наступления варварских орд, приход которых он всегда считал рано или поздно неизбежным. Члены «клуба Дорнфорда Йейтса», немедленно протрезвевшие от близости неминуемого кровопролития, набились в кабинет, где майор Блоксхэм раздавал ружья и патроны. Неожиданно обнаружив командирские качества, проявить которые раньше ему ни когда в жизни не доводилось, полковник распределил имевшиеся у него в наличии силы по позициям.

— Малыш, ты займешь переднюю. Тоби — кухню, — скомандовал он. — Остальные — в библиотеку и столовую. И стрелять непрерывно!

— А мне что делать? — спросила Маркиза.

— Раздавать боеприпасы и держать порох сухим, — раздраженно прокричал полковник.

Маркиза заползла в кабинет и стала раздеваться. Уж коль черные орды неизбежно придут, нет никакого смысла продолжать и дальше изображать из себя мужчину.

— Хуже смерти ничего не будет, — пробормотала она в темноте.