Оксана НеРобкая - Лизать сахар. Жизнь втроем

Голубая вода океана затопила экран.

Боже, как хотелось жить!..

Андрея разбудил звонок мобильного в полпервого дня.

– Мистер Немоф, все готово. Сегодня вечером к вашему отелю подъедет наш человек и доставит вас до места. Удобно ли вам в 17:00?

– Да.

– Есть ли у вас дополнительные пожелания?

– Нет.

– Тогда до встречи.

Раздвинул шторы. День плеснул в глаза серную кислоту солнечного света. Лучи отражались в зеркальных стеклах небоскребов, наполняя пространство белым сумбуром. Побрел в ванную, почистил зубы, побрился. Натянул джинсы и свитер, перекинул через плечо зимнюю куртку. Спустился на первый этаж в ресторан. Ел медленно. Растянул трапезу почти на сорок минут. И все равно до назначенного часа времени оставалось немало. Покинул отель и пошел вдоль по улице, сунув руки в карманы брюк.

Сотни аборигенов и туристов, взрослых и детей, бедных и богатых окружили Андрея.

Апатичный старик в коричневом пальто вальяжно развалился на скамейке и читал газету. Трое студентов-азиатов оживленно спорили, поглощая купленные в забегаловке хот-доги. Пожилая чета выходила из магазина одежды. Афроамериканец в костюме помидора раздавал листовки с рекламой нового томатного соуса, который изобрели повара ближайшей пиццерии. Худая девушка в замызганной дубленке просила милостыню, цитируя Библию. Офисный сотрудник что-то орал в телефонную трубку, стремясь перекричать уличный шум.

Странное ощущение преследовало Немова с того момента, как он влился каплей в полноводный людской поток. Он остановился, пытаясь идентифицировать его. Безрезультатно. На стеклянной двери супермаркета висел плакат с изображением белой акулы с серыми боками. Слоган новой линии мужского парфюма от известного бренда гласил: «Почувствуй себя хищником!»

– Актуально, – произнес вслух и продолжил путь по тротуару. Загадочное ощущение меж тем росло и уже начинало тревожить. Сердце билось учащенно и аритмично. Расстегнул молнию на куртке и сел на свободную лавку у запорошенной снегом клумбы. Закрыл лицо ладонями, сделал три глубоких вдоха. Толпа народа. Прохожие идут плотными рядами, но каждый обитает в своем собственном мире, куда заказан вход чужаку. Одиночество. Впервые в жизни Андрей испытывал о-ди-но-чес-тво. Если бы Соня была рядом, он бы положил голову на ее колени и забыл о прошлом. Пусть на минуту. Его тридцатилетняя история исчезла бы вместе с накопленными мыслями. Которых много, слишком много для одного человека.

Немов вспомнил о визите к психотерапевту. Умный мужик. Перекинуться бы с ним сейчас парой фраз.

– Хей, привет. Видишь, я пришел на второй сеанс. И цель моя предельно проста: я хочу быть счастливым, но не знаю, как этого добиться. Яви чудо. Скажи истину. Что мне делать? Я желал убить человека, и через несколько часов это случится. Но меня не захлестывает предчувствие приближающегося счастья. Да, кстати, забыл еще вот что. Я ведь сам выбрал жертву. И знаешь, парень очень похож на меня. Как думаешь, это моя подсознательная склонность к суициду? Давай, разложи по научным полочкам, тебя же учили. Что, если я ощущаю вину? Как тебе такая гипотеза? Например, вину зато, что, будучи мальчишкой и глядя на драку, я проявил слабость и не попытался предотвратить преступление? Стыжусь трусости и хочу себя наказать? Но я же рациональный человек, правда? И убить себя не посмею. А вот своего клона… Впрочем, чушь. Извини, старик, что побеспокоил. Обычный мандраж. Homo sum et nihil humani a me alienum puto.

Андрей поднялся. Купил в палатке бутылку минеральной воды. Откупорил крышку, полил на ладони, умылся. Чернокожий полицейский косо посмотрел на него, но претензий не предъявил. Солнце по-прежнему ослепляло, раздражая показным оптимизмом. Идиотский огненный шар, должно быть, полагал, что земляне в восторге от его всепроникающего ультрафиолета. Ха-ха-ха. Здесь всем на всё наплевать. Одиночество – приторный яд? Что ж… Он выпьет его до конца. Качество цикуты проверяют на Сократах.

– Сэр, не пожертвуете в Фонд защиты дикой природы? – толстая некрасивая девушка с пористой кожей щек улыбнулась и потрясла зеленой коробкой с прорезью для монет.

– Нет!

– Неужели вам не жалко бедных зверушек, исчезающих из-за нашего равнодушия и жестокости? – не сдавалась активистка.

– Я планирую прикончить человека, а ты мне твердишь про жалость к животным? – рассмеялся он смехом мистера Хайда.

Девушка поморгала короткими ресницами, которым не помешала бы качественная тушь, и поспешила ретироваться. Пару раз оглянулась, проверяя, не сотворит ли неврастеник какую гадость типа выстрела в спину. Немов проводил ее взглядом. Проверил время. К черту прогулку.