Андрей Остроумов - Дуди Дуби Ду

— Спасибо, пацаны, я лучше отосплюсь, — ответил Арсений и придал водительскому сиденью максимально горизонтальное положение. Сзади пристроились еще четыре машины, и поляки побежали предлагать свои услуги их владельцам. Теперь можно было и подремать.

Сон водителя в очереди к границе непохож на обычный сон. В нем нет той упоительной двухполушарной безмятежности, свойственной млекопитающему организму. Так спят только дельфины и киты — чтобы не утонуть. Одно полушарие мозга работает, другое отдыхает, а потом наоборот. И тут, на границе, то же самое. Нечто похожее — неподвластное науке явление… сон, раздробленный на куски частым похлопыванием по багажнику или крыше автомобиля, приглашающим завести двигатель и продвинуться на несколько метров вперед. Проносящиеся мимо (почему-то обязательно на сумасшедшей скорости) машины местных жителей, неудобная поза за рулем, но без сна никак не обойтись… Это понимали все: и усталые зауральские мужики, стоящие за бампером «Опеля», разбуженные требованием продвинуться вперед, и белорусские вымогатели, исподволь вдохновляемые затаившимся в баре у шлагбаума уголовным авторитетом, и полицейские с пограничниками, за малую мзду готовые прикрыть глаза на мелкие беспорядки, — все понимали друг друга, и все делали свою работу.

От назойливых стуков в окно Арсения оберегала кинутая на приборную панель обложка белорусского паспорта — оберега, купленного по совету друга Гуни. Обложка смутно намекала на белорусское гражданство водителя и порой спасала от лишних вопросов. К гражданам других стран, в отличие от своих земляков, белорусские ухари были не так лояльны. Арсений, будучи москвичом, все же предпочитал пользоваться этим трюком с одной лишь целью — выспаться. Мало приятного, едва погрузившись в сон, дергаться на стук в окошко — это заступившая на вахту свежая смена снова пристает с вопросами, кто ты и куда путь держишь. Не то чтобы Арсений боялся за себя и за автомобиль — знающие приграничную обстановку профессиональные перегонщики, многих из которых бандиты знали в лицо, давали понять, что ничего от них братве не перепадет, поэтому весь ее бизнес и держался на первопроходцах, застращать коих неприятностями не представляло особого труда. Хотя попадались и исключения. Арсений часто видел, как неудачливые разбойники уносили ноги от крепких мужичков, готовых за свои автомобили оторвать голову кому угодно. Мужички сначала посылали вымогателей на три буквы, а если те не понимали, то гнали их до самого шлагбаума, где обиралы пряталась по ларькам, высылая вместо себя другую, более понятливую смену, которая этих бешеных водил уже обходила стороной. Чего с дураками связываться, когда клиентов с каждой минутой все больше и больше…

На других, слабонервных, вымотанных дальней дорогой непрофессионалов-одиночек угрозы действовали, и они, заплатив и получив от вымогателей «маляву», якобы гарантирующую неприкосновенность предъявителя от Бреста до самой Москвы, радостно улыбались, жали хитрым обманщикам руки и спокойно ложились спать, не ведая о том, что было бы достаточно просто твердо дать понять, что в услугах подобного рода не нуждаешься.

Первое время, когда только стали ввозиться в страну первые иномарки, криминальный элемент настойчиво требовал с водителя деньги, пытаясь застращать его всевозможными неприятностями. Затем начал оказывать мелкие услуги по ускорению пропускной процедуры. За малую мзду «помощнички» своими крепкими задами тормозили и без того медленную очередь транзитных машин, втискивали в нишу своего клиента и рысили в хвост приграничной автомобильной анаконды искать новых желающих. Изредка наведывавшиеся к стоянке перед шлагбаумом польские полицейские выпроваживали из очереди незаконно встрявших водителей, разгоняли злоумышленников, но, получив от бандитов барашка в бумажке, уезжали, давая возможность приграничному спектаклю разворачиваться по своему незамысловатому сценарию.

Позднее, когда ситуация в Польше стала приобретать первоначальные признаки стабильности, пограничникам с полицейскими добавили зарплату, и они начали переписывать очередь, чтобы исключить проникновение в нее нетерпеливых наглецов. А пока что обстановка в Тересполе имела явный отпечаток анархии.

Проснулся Арсений в 22.00 по московскому времени. Он никогда в поездках не переводил время, предпочитая в уме вычитать разницу во времени между странами. Даже на свежеприобретенной иномарке синхронизировал часы под куранты…