Сергей Герасимов - Шаги за спиной

Однажды деньги закончились.

Снова было утро, Валерий в тот день никуда не собирался, потому что Тамара взяла отгул и уехала к своей матери, жившей отдельно и только для себя. Они лежали в постели (постель перевезли из старой квартиры) и играли в дурака. Валерий, как всегда, выигрывал. Одежда валялась на полу.

– Не стоит бросать рубашку на грязный пол, – заметила Люда.

– Надо чаще убирать.

– Хорошо. Я только и делаю, что убираю, да готовлю есть.

Ты еще не хочешь есть, кстати?

– Не откажусь.

– Лучше откажись.

– О чем ты говоришь?

– Закончились деньги.

Валерий задумался. До сих пор он не замечал этой проблемы, как обычно не замечаешь хорошо знакомого абажура на лампе своего стола. Однажды замечаешь и кажется, что абажур чужой, так плотно его скрывало невнимание.

– Ну и что мы будем делать?

– А кто у нас в доме мужчина?

– Можно не задавать таких вопросов?

– Что же делать, если я сомневаюсь?

– Боже мой, – сказал Валерий, – мы прожили с тобой целый месяц без сцен.

– А я целый месяц без сцены, – ответила Люда. – я страшно соскучилась. Не выводи меня. Сейчас будет пьеса в трех актах и семи картинах.

– Прикрути звук, пожалуйста.

Людмила замолчала. На ее лбу пульсировала жилка, слева, тонкая, извилистая, как русло равнинной реки на карте.

– Извини.

– Я виноват сам, – сказал Валерий, – я попробую что-то сделать.

Он встал и начал одеваться. Людмина следила недобрым взглядом.

– Ты меня не поцелуешь? – спросила она.

Он подошел и молча поцеловал вдруг вздрогнувшие губы.

– Помнишь, ты спрашивал, чтобы я сделала, если бы ты решил меня обмануть?

– Не помню.

– Так вот, вначале я бы выследила вас, а потом бы набила ей морду, вот просто так: весомо, грубо и зримо. И что бы ты ни сделал тосле этого, ты бы все равно остался со мной.

– Ты на это способна?

– Я проделывала это дважды. Дважды на самом деле и не помню сколько раз на сцене. Был такой спектакль: «Ветер в гривах». Я там играла лошадь.

– Ты была очень убедительна в этой роли, – сказал Валерий.

Нет, он этого не сказал.

В подземном переходе сидела бабища и раскрикивала благую весть о самой лучшей лотерее «Виктория». Настроение было гнусным. Валерий попробовал и с третьего раз выиграл сто тысяч. Первые два вытягивал призовую игру.

– У вас разве нет больших выигрышей? – спросил он и посмотрел бабище в глаза.

– Есть, но никто не выигрывает, – сказала она мягко и снова включила мегафонный голос.

– А где выигрывают?

– Тебе много надо?

– Много.

– Если возьмешь много, могут руки отрезать. Ты не боишься?

– Боюсь.

Бабища смотрела почти нежно.

– Когда надумаешь, приходи ко мне. Тебе повезло, что на меня напал.

– А нельзя как-нибудь по простому, чтоб рук не отрезали?

– Хочешь выиграть – иди на ипподром. Повезет, если везучий.

Ипподром стоял на окраине: загадочное место, трижды проклятое матерью – однажды отец проиграл там зарплату.

Валерий неплохо помнил тот день (хотя, по расчетам, ему было тогда всего четыре): синие трибуны, спокойные зрители, прохладный день и матовые от росы железные поручни, программки, игрушечные лошадки бегают кругами, почерневший злой отец на обратном пути, пятна на лице матери – в этом воспоминании она уже не была молодой.

И вот следующий виток спирали.

Первые три забега он только следил за лошадьми и за разговорами сидевших сзади. Назывались имена лошадей, цифры, номера забегов и слова из здешней эзотерики – какие-то двойные ординары и прочий бред. В четвертом забеге он что-то поставил и что-то выиграл. Потом был перерыв. Больше всего Валерия удивляло, что кобылы ценятся наравне с жеребцами – жеребцы ведь должны быть сильнее. После перерыва он поставил и выиграл снова.

– Не делайте этого, – сказал господин в очках и в черной щетине по всему лицу (господин был на голову выше Валерия), – я вам очень не советую этого делать.

– А если сделаю?

Господин пожал плечами и отошел. Сзади стоял еще один точно такой же, будто отштампованный на том же прессе.

Валерий сделал и выиграл двадцать три миллиона, с копейками. Рисковать дальше не стоило.

Он возвращался по пустой и гулкой улице, состоявшей из из каменной стены справа и стены розовых трехэтажек слева.

Улица заворачивала, но не так, как это делают нормальные улицы, а постепенно, в сто метров по чайной ложке. Деревья росли только с одной стороны, у домов, и все чахлики, такие пыльные, что хотелось чихать. Валерий шел и слышал шаги за спиной. Шаги не отставали и не приближались. Он пошел быстрее, но вдруг остановился: улица делала первый нормальный поворот и на углу стоял господин в очках и щетине. Шаги за спиной приблизились.