Сергей Герасимов - Шаги за спиной

– Так это непонятно, – сказала Тамара, – мне кажется, что вы самый родной на земле человек. А мы ведь даже не познакомились и говорим на «вы». И если бы я отказалась идти, или вы сели бы на другое место…

– Можно я вас поцелую?

– Можно не спрашивать.

Сцену наконец-то привели в порядок и концерт начался.

Первым выступал Ямпольский. Он вышел, раскланялся и лег у рояля. Одновременно он обьяснял смысл своих действий.

Композиция, по замыслу, изображала просыпающуюся душу.

Постепенно душа переходила от лежания к сидению на стуле (причем была очень удивлена, заметив, что у рояля есть клавиши), потом к сидению на рояле, потом к стоянию на рояле, потом к выбиванию на крышке рояля чечетки. Заканчивалось все троекратным возгласом: «Слава Христу!»

– Но ведь обещали фортепианную музыку, – сказала Тамара таким уютным голосом, что хотелось зарыться в него, как в подушку и плакать навзрыд.

– Совершенно верно, – ответил Валерий, с каждым словом натягиваясь в душе как струна, – совершенно верно. Он ведь играет на рояле. Разве нет?

Тамара тихо засмеялась и смущенно оглянулась. Соседка справа спала, ее мальчик лет шести лазил у ног, между сиденьями, и что-то ковырял в полу.

Потом выступила группа «Детство». Группа играла на детских инструментах, которые в свое время бойко и бездарно штамповались промышленностью, тогда еще живой: деревянное синее пианино с двенадцатью клавишами, дудочка с кнопками, ручная шарманка.

– Вы кто по Зодиаку? – спросил Валерий.

– Рак.

– Это замечательно. У меня есть композиция, которая называется «Рак». Для исполнения мне нужна цепочка, такая как у вас на шее.

– Вы собираетесь выступать?

– Может быть.

Первое отделение еще вместило: двух пожилых флейтистов, игравших, не прикладывая инструменты к губам (стуча пальцами перед микрофоном); квартет «ходящие по кругу»; импровизатора на тему произвольно предложенного шума. (Импровизатор был по-своему гениален и чем-то напоминал пушкинского).

В начале второго отделения произошла заминка:

Преображенская Наталья, которую все-таки впустили, заявила, что не будет выступать в этом зале. Она вышла на сцену, дождалась аплодисментов и сказала:

– Пусть выступает кто хочет. Я здесь выступать не буду.

Зрители радостно шумнули, предчувствуя скандал.

Корреспондент чего-то мелкого и очень местного уже пробирался к знаменитости.

– Дайте мне цепочку, – попросил Валерий.

Он вышел на сцену и поднял руки. Тишина осела, как оседает пыль.

– Господа! – сказал он, – сейчас, в честь моей любимой женщины, шестой ряд, место девятнадцать, будет исполнена композиция «рак». Исполняется на фортепиано и на вот этой цепочке, которая только что была на ее шее.

Он открыл крышку и закрепил цепочку на струнах. Нужные струны он скрепил шестью кусками лейкопластыря (который сразу же нашелся). И начал играть.

Скрежещуие, полустертые, подчеркнутые, глухие, острые, оборванные и затянутые звуки длились, вздымались, клубились, взлетали, кружили, опадали, тихли. Рак полз, шевеля клешнями, перебирая лапками, глядя на обмерший зал блестящими глазками на стебельках. Иллюзия была совершенной. Он закончил. Тишина.

После концерта он дал интервью. Корреспондент спрашивал, как можно добиться таких звуков с помощью всем известного рояля, пусть хотя бы и с цепочкой на струнах, и Валерий отвечал, слегка высокопарно, что рояля недостаточно, но нужен синтез инструмента, неординарного мышления и любви к лучшей из женщин. Лучшая из женщин стояла здесь же и улыбалась так, что Люда (лежа в перинах, вся блаженная, уже выспавшаяся, глядящая от скуки в телевизор) схватила Барсика за шкирку и швырнула в произвольном направлении. Барсик изменил произвольное направление на лету и свалил аквариум.

Не растерявшись, стал лопать рыбок.

– Что ж ты думаешь, – спросила Люда телевизор (который уже показывал следующую новость), – что ж ты думаешь, что я тебя отдам? От меня разве кто-нибудь уходил? Думаешь, твоя стерва будет долго улыбаться?

Сказав так, она успокоилась и стала раздумывать над планом. Хороший план все не приходил в голову и она решила отложить проблему в не слишком долгий ящик – до ближайшего вдохновения.

– Тебе куда? – спросил Валерий.

– На Космонавтов, есть такая улица, это далеко.

– Я знаю, у меня там друг живет. Ты в каком доме?

Она назвала, соврав, уменьшив цифру на два, сама не зная зачем – может быть, из женской вредности, может быть, не желая развивать отношения слишком быстро.