Виктория Токарева - Этот лучший из миров [сборник]

Заказали гуся с капустой.

Гусь как гусь, но капуста – фиолетовая, с добавлением меда, каких-то приправ… Марина отправила в рот первую порцию и закрыла глаза от наслаждения.

– Ты слишком серьезно относишься к еде, – заметила Барбара.

– Я ко всему отношусь серьезно, – отозвалась Марина, и это было правдой.

После гуся принесли десерт: пирог с яблоками под ванильной подливой. Для того чтобы приготовить такое дома, надо потратить полдня.

– Ну что, была на демонстрации? – поинтересовалась Марина.

– Народ не собрался.

– И что ты делала?

– Мы дискутировали возле магазина.

Марина заподозрила, что дискуссии тоже не было. Народ шел мимо, а Барбара и еще несколько невропаток что-то выкрикивали в толпу. Марина решила промолчать, не соваться в святая святых.

– Можно мне померить твой лиловый костюм?

– Прямо здесь? – удивилась Барбара.

– Нет, конечно. Можно зайти к тебе или ко мне.

Отправились к Барбаре, поскольку это было ближе.

«Отдаст, – думала по дороге Марина. – Надо будет расплачиваться. Хорошо бы деньгами…»

Квартира Барбары – из четырех комнат, похожих на кельи. Каменные стены, маленькие окна. Но много цветов в кадках и горшках. Стильная низкая мебель.

Барбара поставила на стол коньяк. Марина заметила, что коньяк грузинский.

– Откуда это у тебя? – удивилась Марина.

– Грузины приезжали на фестиваль в прошлом году.

Марина поразилась, что коньяк стоит у нее в течение года. Значит, пила раз в месяц по рюмочке. Экономила.

– Снимай костюм, – напомнила Марина.

Барбара стала стаскивать через голову. Марина обратила внимание, что ее подмышки не побриты. Курчавились рыжие волосы.

– А почему ты не бреешь подмышки? – поинтересовалась Марина.

– Зачем? Природа сделала так, с волосами. Значит, волосы зачем-то нужны… Я привезла из Исраэля специальную мазь. Она убивает микробы, но не блокирует потоотделения. Потеть полезно… Уходят шлаки, организм очищается…

Барбара осталась в лифчике и трусах-бикини. У нее была тяжеловатая и крепкая фигура Венеры Милосской. Но сегодня такая фигура не в моде. Модно отсутствие плоти, а не присутствие ее. Единственно, что было красиво по-настоящему, – это запястья и лодыжки. Тонкие, изящные, породистые, как у королевы.

Марина ушла в ванную комнату и надела там костюм. Он как-то сразу обхватил ее плечи, лег на бедра. Обнял, как друг. Это был ЕЕ костюм – идучий и очень удобный. В таких вещах хорошо выглядишь, а главное – уверенно. Знаешь, что ты в одном экземпляре и лучше всех.

Марина вышла из ванной комнаты. Барбара оценивающе посмотрела и сказала:

– Ты должна купить себе такой же. В Москве.

– Я куплю его у тебя.

– Нет!

– Да!

– Но это мой костюм! – запротестовала Барбара.

– Будет мой. Я заплачу тебе столько, сколько он стоил новым.

– Но я не хочу!

Марина подошла к ней и положила обе руки ей на плечи.

– Ты действуешь как проститутка, – заметила Барбара.

– Проститутки тоже люди. К тому же я ничего не теряю. Только приобретаю.

– Что приобретаешь?

– Новый опыт и костюм.

– Ты цинична, – заметила Барбара.

– Ну и что? Я же тебе нравлюсь. Разве нет?

Барбара помолчала, потом сказала тихо:

– Я хочу тебя.

– В обмен на костюм?

– Ты торгуешься… – заметила Барбара.

– А что в этом плохого?

– Любовь – это духовное, а костюм – материальное. Зачем смешивать духовное и материальное?

Все имеет свои места. Все разложено по полкам. Немецкая ментальность. Русские – другие. Они могут отдать последнюю рубашку и ничего не захотеть взамен. Широкий жест необходим для подпитки души. Душа питается от доброты, от безоглядности.

– Материальное – это тоже духовное, – сказала Марина.

Барбара смотрела на нее не отрываясь.

– Не будем больше дискутировать… Легли на кровать.

Барбара нависла над Мариной и стала говорить по-немецки. Марина уловила «их либе…». Значит, она говорила слова любви.

Марина закрыла глаза. В голове мягко проплыло: «Какой ужас!» Она, мечтавшая о любви, ждущая любовь, оказалась с лесбиянкой. Гримаса судьбы. Дорога в тупик. И если она пойдет по ней, то признает этот тупик.

Она представила себе лицо Маэстро при этой сцене. У него от удивления глаза бы вылезли из орбит и стали как колеса. А отец… Он просто ничего бы не понял.

Барбара стала целовать ее грудь. Все тело напряглось и зазвенело от желания. Нет!

Марина резко встала. Подошла к столу. Налила коньяк. Пригубила. Держала во рту. Коньяк обжигал слизистую. Марина не знала, проглотить или выплюнуть.