Вирджиния Эндрюс - Розы на руинах

Я почувствовал головокружение, меня затошнило. Я был готов кричать, бежать куда-то, совершать дикие поступки, все, что угодно, лишь бы забыть этот кошмар. Я понял Барта. Я впервые почувствовал его боль и его растерянность. Земля разверзлась у меня под ногами. Одно движение – и все рухнет.

Через мой воспаленный мозг проносились годы, годы и годы их разницы в возрасте, но ведь папа был не настолько старше мамы, всего только на два года и несколько месяцев. Она родилась в апреле, а он – в ноябре. Они были так похожи; они так понимали друг друга, что могли разговаривать без слов, только взглядами.

Мадам неожиданно притихла, сидела холодная, непримиримая, готовая к атаке – на меня или на маму? Глубокие морщины залегли вокруг ее сузившихся глаз, вокруг поджатых губ. Она пожевала губами и извлекла откуда-то из внутреннего кармана пачку сигарет.

– Так-так, – сказала она задумчиво, по всей видимости себе самой, забыв о моем присутствии, – а что сказала мне Кэтрин в оправдание отсутствия Пола в последний раз? Она сказала… что долгая дорога вредно отразится на его больном сердце… поэтому с ней приехал Крис… А Пола она оставила на попечении сиделки… Я еще подумала, как странно, что она оставляет мужа в таком состоянии, когда ему нужна сиделка, и путешествует в компании Криса. – Она бессознательно закусила нижнюю губу. – А прошлым летом… не приехали, потому что Барт ненавидит проклятые могилы и проклятых старых дам – меня в особенности, я полагаю. Испорченный ребенок. Этим летом они снова не приехали, потому что Барт засадил ржавый гвоздь в свою ногу и умирал от заражения крови или что-то в этом роде. Этот гнусный мальчишка не заслуживает, чтобы с ним так носились, это для нее лишь уловка, удобная отговорка, которая всегда выручала после смерти моего сына. У Пола болезнь сердца, из года в год все болезнь сердца, и никогда ничего так и не случилось с его сердцем. Но каждое лето она приводит мне одни и те же стершиеся от времени оправдания. Пол не может приехать, потому что у него больное сердце, но вот Крис, тот всегда может приехать, есть у него сердце или нет.

Она прервала свой поток размышлений, потому что я наконец сдвинулся с места. Я отчаянно пытался принять беззаботный вид, но никогда еще я не испытывал такого страха: по ее дьявольским глазкам я видел, что она знает какую-то ужасную тайну.

Внезапно она с необыкновенной энергией вскочила с места:

– Одевайся. Я еду с тобой, и у нас с твоей матерью будет серьезный разговор.

– Джори, – начала решающий разговор мадам, когда мы с нею уселись в ее старенькую машину и тронулись в путь. – Твои родители, очевидно, не много рассказывали тебе о своем прошлом?

– Они достаточно нам рассказывали, – скованно ответил я, досадуя на ее настойчивость, с которой она всюду совала свой нос, когда я чувствовал, что надо остановиться. – Они и сами умеют слушать других, и хорошо ведут разговор, это все отмечают.

Она фыркнула:

– Быть внимательным слушателем – верный способ избавить себя от нежелательных вопросов.

– Послушайте, бабушка. Мои родители заслужили право на неприкосновенность своей частной жизни. Они просили нас с Бартом не распространяться среди знакомых и друзей о нашей домашней жизни, и, кроме того, это вызывает уважение, когда семья сплоченная.

– В самом деле?..

– Да! – заорал я. – И я тоже хочу, чтобы уважали мою частную жизнь.

– У тебя такой возраст, когда нуждаются в секретах и секретности; а у них – нет.

– Мадам, моя мать – в некотором смысле знаменитость; отец – известный врач; кроме того, мать трижды выходила замуж. Я думаю, дело в том, что она не желает, чтобы ее бывшей золовке, Аманде, стало известно место нашего проживания.

– Почему это?

– Моя тетя Аманда не слишком приятный человек.

– Джори, ты веришь мне?

– Да, – сказал я, но это была неправда.

– Тогда расскажи мне все, что ты знаешь о Поле. Скажи мне, так ли он на самом деле болен, как говорит твоя мать, и жив ли он вообще. Расскажи мне, почему Кристофер живет вместе с вами и ведет себя как отец по отношению к вам с Бартом.

Я не знал, что ответить. Я постарался быть внимательным слушателем, чтобы она продолжала говорить, а я попытался сложить вместе части этой головоломки. Я, конечно, стремился первым разгадать ее, опередив мадам.

Повисла долгая тишина. Наконец бабушка заговорила:

– Ты, наверное, знаешь, что после смерти Джулиана ты жил с матерью в доме Пола; потом она уехала в горы Виргинии, взяв с собой тебя и свою младшую сестру Кэрри. Там, в прекрасном доме, жила ее мать. Мне показалось, что уехала она с намерением разрушить второе замужество своей матери. Второго мужа ее матери звали Бартоломью Уинслоу.