Джин Пендзивол - Дочери смотрителя маяка

— Что не так с твоей сестрой? — спросил мальчик по имени Эверетт.

Он поднял и запустил по воде плоский камешек, который пропрыгал по поверхности шесть… семь… восемь раз, а затем, довольный собой, повернулся и посмотрел на меня так, будто это его достижение должно было меня восхитить. Эмили сидела в стороне, глядя на волны, остров Дредноут и корабль за ним, плывущий к середине озера.

— С ней все так. Она просто стеснительная, — ответила я.

Объяснять подробнее мне не хотелось. Это все, что ему нужно было знать. Я тоже подняла камешек и одним движением запястья запустила его по воде, он подпрыгнул восемь… девять… десять раз. Наверное, не стоило этого делать.

Эверетт отвернулся от меня и объявил нашей компании, что ему скучно.

— Это дурацкое место.

Арни был на острове много раз. Он знал все секреты острова и понимал, чем заинтриговать городского мальчика.

— Ну, попробуй сходить на кладбище, — предложил он.

Эверетт взял еще один камешек и бросил его. Он не подпрыгнул ни разу.

— Я постоянно хожу через кладбища. В Торонто кладбища повсюду.

— Да, но это индейское кладбище, так ведь, Элизабет? — Арни посмотрел на меня, его глаза заговорщически сверкнули. — Предки ее матери знали об этом месте испокон веков. Оно населено призраками. Это старое кладбище, старее даже Сильвер Айлет, оно здесь с тех времен, когда сюда еще не прибыли белые люди. Там хоронили только великих воинов. Говорят, это священное место, проход между миром живых, — он сделал паузу, а после продолжил, понизив голос так, что всем пришлось наклониться к нему, чтобы услышать его слова, — и миром мертвых.

Я впервые слышала эту легенду, но не осмелилась опровергнуть рассказ Арни. Не могу сказать, что мы с почтением относились к нашим индейским корням, я очень мало знала о маминой семье.

Воображение подростков было плодородной почвой, и Арни продолжил сеять в нее семена истории.

— Воины витают между двумя мирами. На их лицах и телах боевая раскраска — красные, желтые и черные полосы. Они носят медвежьи шкуры, с которых все еще капает кровь, стекающая по их плечам, как живая накидка, и гигантские головные уборы из перьев мистических черных воронов, потусторонних духов. Их крики, жуткие кровожадные крики, раздаются в ночи, как предупреждение для живых и боевой клич для мертвых. — Арни замолчал, наше пристальное внимание вдохновляло его. — Они ждут, чтобы отправить недавно умерших в потусторонний мир на каноэ из бересты, призрачных каноэ… Если пойти туда в полнолуние, можно сквозь деревья увидеть призраков. — Он снова начал говорить тише и посмотрел через плечо. Мы все сделали то же, полагаю, чтобы проверить, не промелькнула ли там медвежья шкура или воронье крыло. — Но если призраки тебя заметят, — Арни снова сделал паузу, поочередно посмотрев на каждого из нас, — они тебя схватят и потащат за собой в иной мир. И ты никогда, ни за что… не сможешь сбежать.

Мы с Эмили водили туда Милли, чтобы показать ей место, где между деревьями густо росли высокие цветы заманихи. Иногда мать посылала нас туда копать корни этого растения. Мне этот уголок казался тихим, спокойным и благоговейным. Я никогда не думала о нем как о месте, населенном привидениями. Я вообще не задумывалась о своих предках. Мы не зацикливались на нашем наследии и считали предрассудками рассуждения, будто бы что-то передается с кровью матери.

До этого дня.

— Это и ребенок может сделать, — заявил Эверетт.

Это все, что было нужно для того, чтобы вызов был принят. Приключение должно было начаться в сумерках, после ужина, как только свет начнет покидать озеро, но до того, как лодки при лунном свете отплывут обратно в Сильвер Айлет. Каждый по очереди пройдет через кладбище, рискуя быть замеченным привидениями воинов и тем самым обречь себя на неизбежные страдания, вечно скитаясь в стране мертвых, будучи живым.

Когда солнце опустилось к горизонту, мы украдкой ушли от потрескивающего костра и разговоров взрослых. Наш путь освещала луна, и очень кстати — это создавало нужную атмосферу. Эмили с нами не пошла. Она тихо исчезла незадолго до этого. Это было в ее духе.

Мы все храбрились — девочки хихикали, а мальчики вели дерзкие разговоры. Не было троп, ведущих на кладбище. Мы пробирались между деревьями и сквозь заросли кустов, и наконец пришли на место и остановились. Мне уже начинала не нравиться эта затея. И не мне одной. Хихиканье прекратилось. Мальчики тоже замолчали. И тогда Эверетт сделал шаг.