Татьяна Москвина: Она что-то знала

– Но если вы это знаете, надо ведь что-то делать?

– Какая нерусская реплика, – улыбнулась Алёна. – Мы что, вообще чего-то не знаем? Не знаем, что нельзя лгать, воровать, предавать, спиваться, бездельничать, сквернословить? И что? Я знаю, что взвалила на себя ношу, которая меня раздавит. Много взяла на себя. А что мне было делать? Обслуживать собственное тело с утра до вечера? Наши интересы не совпадают, понимаете? Ему надо потише, попроще, поспокойнее. А мне надо доверенный мне кус жизни вокруг себя налаживать, и какое тут потише-поспокойнее?

– Всё-таки, говорят, есть методы подчинения тела.

– Заметьте, те, кто это говорит, только этим и занимаются, только этим. Поль Брэгг, пророк голодания, занимался только пропагандой голодания, и больше ничем. У него были месяцы и годы, чтоб исследовать, какой продукт на него как влияет, в каких условиях следует проводить недельное голодание, а в каких – месячное. Очень мило. Но если человек занят ещё чем-то, кроме своего тела, у него нет на это ни времени, ни сил, ни желания. Моя работоспособность от голода удивительно возросла! – это он так хвастается. Прелестно, однако вся работоспособность Брэгга шла на то, чтобы читать лекции и писать книги о пользе голодания. И этим заняты все культивирующие тело – только о нём и о своей работе с ним они говорят и пишут. Но если не делать профессию из телесного образа жизни, если не думать о здоровье сутками и не торговать потом своими раздумьями – то все, буквально все методики неприменимы. Поэтому я склоняюсь… к фатальности, что ли. К великорусскому «авось». Что будет, то и будет. А вы думаете иначе?

– Да примерно так же. Кроме здоровья есть ещё и судьба-индейка, и что она там придумает… Меня в свое время ушибла история с Линдой Маккартни. Богатая, преуспевающая жена всемирно известного музыканта, красотка-блондинка, жить бы ей и радоваться. Пропагандистка здорового образа жизни. Выпускала экологически чистые продукты с надписями, что-де такие продукты помогут вам избежать рака. Умерла где-то лет в сорок восемь от рака груди…

– Да уж, в этой истории почерк индейки виден чётко. Осмелиться предполагать волшебную силу в каких-то там продуктах! Смертный приговор, сразу и без обжалования… Ох ты боже мой, как не хочется стареть, болеть и умирать, прости Господи. Надеешься на близких, а кто их разберёт, какое копыто из них вылезет… Видели моего красавца, Мишку-то? За деньгами приехал. Только за деньгами и приезжает, надутый, гордый такой – а чем он гордится, поди пойми. И всё-то я ему должна, всегда-то я ему обязана получаюсь, а почему – сама не знаю. Вот такая вот в меня программа, что ли, заложена! И кажется, что навеки, а может так выйти, что совсем и не навеки… Расскажу вам один случай. Была у меня знакомая, чуть помладше меня, из нашей поликлиники окулист. Специалисткой она была средней, а домохозяйка удивительная. Муж обихожен, двое детей, тоже мальчики, обихожены, квартира вылизана, и обед всегда, и суп за обедом – обязательно. Так она колготилась много лет. И вдруг настало роковое воскресенье. Приготовила она завтрак, накрыла, зовёт своих. А они ей что-то буркнули – мол, сейчас идем, отстань, не мешай. Она села и подумала: а что это со мной делается? Кто ж это меня заколдовал? Почему я ухаживаю за этими людьми? Они не больные, не повреждённые, взрослые, крепкие люди. Старшему уж двадцать было. Почему я их кормлю, а не они меня? Почему я бесконечно хлопочу около них, тревожусь, служу им? Как будто, рассказывала она мне, что-то лопнуло в голове… Сняла она свой фартучек, оделась, взяла сумку, взяла деньги хозяйственные и, ничего никому не говоря, из дому ушла. Тихая женщина была, совсем не скандальная. Уехала в область, сняла там квартиру, нашла работу и стала жить своей жизнью. Представляете, что было с её членистоногими, когда они соизволили прибыть на завтрак и обнаружили, что мамаши в доме нет вообще? Потом-то она позвонила, конечно. Муж очнулся от сладкого сна, заметался, прибегал к нам в поликлинику, искал свою Дашу. Потом нашёл. Она с ним спорить, ссориться, выяснять чего-то не стала. Я, говорит, вам послужила на славу, и хватит. Не грудные. Обойдётесь. Спасибо и прощайте… Через пару лет я её встретила на улице – весёлую, бодрую. Нашла себе человека здорового образа жизни, чудака, любителя пеших походов. Вот стали вместе ходить. «Ну что, Даша, – спрашиваю её, – ты уже это своё новое дело на новую ногу поставила? Не готовишь, не стираешь?» – «Нет, – отвечает, – готовлю и стираю, только всё у нас по-другому». – «Как это?» – «А так, что мы друг другу помогаем, вроде как подарки друг другу делаем, а никто никому не слуга. А своим я прислуживала как господам, так они же меня за это и презирали. Может, даже и любили – а всё-таки презирали…»С детьми она потом стала общаться, а с мужем, ясное дело, обрыв вышел. Он твёрдо решил, что его Дарья ума лишилась. Я вот всё думаю – это ведь оттого получилось, что она была идеальной, отличной домохозяйкой, слишком уж большое рвение проявляла, точно и сама сомневалась в своей полноценности вне этого всего. Оттого струна и лопнула. Не надо всегда быть хорошей. Надо иной раз быть плохой, скверной, неправильной. Но очень трудно приучить себя к такой мысли… Вот Марина Фанардина это знала великолепно. А вообще-то из всех нас только я одна выбилась в домохозяйки. Из девочек я одна. Если бы нам давали чины, то я бы, наверное, была уже полковником домохозяйственной службы…