Анатолий КУРЧАТКИН - ЦУНАМИ

А сам Рад обнаружил, что не знает, как ему вести себя дальше. Теперь, когда были в комнате, у него возникло ощущение, что с женщиной, которую покупаешь, все должно быть совсем по-другому, чем с той, что ложится с тобой по своей охоте. У него это было впервые — женщина за деньги. До этого он был, как Тони. Конечно, женщины брали у него деньги, вымогали их, случалось, что крали, но так — договорившись о таксе — он прежде не ложился в постель ни с одной. Рад почувствовал даже что-то вроде внутреннего озноба — словно ему предстоял акт инициации.

— Хочешь душ? — осенило его спасительным вопросом. Желание немедленного соития, владевшее им с такой силой в лифте, сменилось желанием оттянуть этот неизбежный миг. Отодвинуть его. Словно бы то действительно был акт инициации, и он страшился его.

Лана в ответ на вопрос Рада недоуменно повела головой. «Что за нужда?» — почти наверняка означало это ее движение.

— Прими душ, — сказал Рад.

Он повелел — и она послушно поднялась с кресла и направилась в ванную комнату. Свою вязаную белую сумку на длинных ручках она взяла с собой.

Пока она шумела водой в ванной, он тупо сидел на ее месте в кресле. Теперь это место воспринималось им как ее. Кондиционер со стены напротив неутомимо веял струей прохладного воздуха, регулятор температуры стоял в крайнем положении на «холод», и атмосфера в комнате была уже вполне пригодна для обитания.

Лана появилась из ванной комнаты без одежды, которую несла на руке, повязанная на бедрах полотенцем, На лице у нее была улыбка удовлетворения от хорошо сделанной работы. Она положила одежду с сумкой на стул и двинулась в Раду в кресле.

— Enjoy! — Наслаждайся! — воркующе проговорила она, подходя к Раду, наклоняясь над ним и по очереди проводя грудями ему по лицу.

Грудь у нее была довольно скромных размеров, но красивой округлой формы — истинно два холма, — тугая, крепкая, с большими, ослепительно стоящими коричневыми сосками.

Рад было поймал мазнувший его по лицу сосок губами, но тут же выпустил его. Он уперся руками в подлокотники, стал подниматься, и Лана вынуждена была распрямиться и отступить от кресла.

— Я сейчас тоже душ, — проглотив глагол, сказал он.

В ванной было парно и душно. Мыло лежало на краю ванны, покрытое седой шапкой не успевшей осесть пены. Лана помылась на совесть.

Рад поколебался мгновение — не снять ли одежду в комнате — и решил раздеваться прямо здесь. Ему не хотелось оставлять лежавшие в брючных карманах документы и кошелек без присмотра. Лана, кстати, сообразил он, тоже заходила в ванную с сумкой. Что там у нее, интересно? Не драгоценности же.

Он простоял под душем минут двадцать. Хотя, чтобы освежиться, было достаточно и двух минут. Он стоял под горячими секущими струями в надежде вымыть ими озноб, чувствовал, что обливается потом, как в парилке, голова протрезвела, все вокруг, перестав плыть, стало резко, а озноб никак из него не вымывался.

Вытершись, перед тем, как выйти из ванной, Рад неожиданно для себя самого оделся. Как будто собирался заниматься с ожидающей его в комнате женщиной чем-то вроде высшей математики. Одевшись, он протер запотевшее зеркало влажным полотенцем и, глядя на свое мутное отражение, причесался. И в таком виде — одетый, застегнутый, причесанный, — открыв дверь ванной, выступил в комнату.

Он выступил в комнату, предвкушая отраду прохлады, но в комнате снова была духовка — как полчаса назад, когда вошли в нее. Покрывало с кровати было снято, Лана, укрывшись простыней, лежала в постели, чернея разбросанными по подушке волосами. На столике в изголовье огненно краснела длинная плоская коробочка, которой у него там не лежало, — наверно, презервативы.

— О-дия-я?! — увидев его, издала изумленный возглас Лана, что явно относилось к его одежде.

Рад, не отвечая ей, посмотрел на регулятор кондиционера. Кондиционер был выключен. Не переведен на другой режим, а выключен вообще.

— Why?! — изумился теперь он. — Почему?! Лана, проследившая за взглядом Рада, поняла его.

— Too cold — Слишком холодно. — Улыбка на лице у нее была винящаяся, но уверенная. Она не сомневалась в своем праве выключить кондиционер. Она не была рабой Рада, она была нанятым работником, разве что продавала не руки. — My throat. — Мое горло, — высвободив из-под простыни руку, показала она на шею. — Too deIicate. — Слишком слабое.

— О-дия-я! — в подражание ей воскликнул Рад, полагая, что это тайское слово означает почти наверняка удивление.