Анатолий КУРЧАТКИН - ЦУНАМИ

— Это, наверно, что-то вроде Кремля у нас?

— Примерно, — сказала Нелли. — Только в этом дворце никакой государственной власти. Королевская резиденция в другом месте. А тут — одно доходное место. Неиссякающий поток туристов.

— И мы — одни из них.

— И мы — одни из них.

— Отлично, — сказал Рад. — Никаких возражений.

— А какие у тебя могут быть возражения. — Нелли смотрела на него с улыбкой плотоядного коварства. — Что тебе еще остается, как не возражать? Куда захочу, туда и поведу.

— Ох, ты и мудра, — с той же подчеркнутостью, что была в ее улыбке, проговорил Рад.

— А раньше ты не замечал? Рад рассмеялся:

— До того ль, голубка, было в мягких муравах у нас. Теперь некоторое время молчала Нелли. Когда она заговорила вновь, можно было б решить, никакой пикировки между ними мгновение назад не было и в помине.

— Что ты выбираешь? — спросила она. — Есть вариант: сразу на такси — и до самого дворца. Или идем сейчас до метро, проезжаем несколько станций — и там берем «тук-тук». Отсюда «тук-тук» не повезет — далековато. Они только на небольшие расстояния.

— Что такое «тук-тук»? — спросил Рад.

— А, ты же не знаешь. — Нелли покрутила головой по сторонам. — Вон «тук-тук», — указала она на приткнувшийся к тротуару крытый мотороллер с пассажирским сиденьем, на каком проехала пожилая европейская чета с сиамским котом. Водитель мотороллера, опершись о локти, возлежал на пассажирском сиденье, ноги его были воздеты на сиденье, где ему полагалось быть при управлении мотороллером. — Это вообще тоже такси, но такое — без таксометра. «Тук-тук». Официальное их название.

— Давай на метро, а там на «тук-тук», — сказал Рад. Познакомлюсь немного с городом. Что на такси: едешь — и ничего не понимаешь: где едешь, куда едешь, что вокруг.

— Правильный выбор, — одобрила Нелли. — Пока ногами улицы не обтопчешь — считай, и не был в том месте.

Разговаривая, они миновали помпезный парадный подъезд отеля «ImperiaI Queen\'s Park», поднимающего себя в небо отвесной скалой сахарного бетона и играющего морем стекла, свернули в переулок, чья изогнутая форма заставила вспомнить о коленвале, прошли задним двором отвесной скалы «ImperiaI Queen\'s Park», мимо обширной стоянки мотоциклов и вывернули на просторную, ревущую автомобильными моторами улицу, посередине которой, поднятый на мощных бетонных лапах, тянулся широкий бетонный короб.

— Метро, — указала на короб Нелли. — Хотя они его так здесь не называют.

— Сабвей, — проявил осведомленность Рад. Нелли с улыбкой пожала плечами.

— Да нет, не догадаешься.

— Тьюб? — вспомнил Рад лондонское название метро.

— Не мучайся. Говорю же, не догадаешься. «Skytrain», так они называют. «Небесный поезд».

— Ну да, — покивал Рад, — раз не просто на земле, а над землей, то «скайтрейн». Логично. Но «метро» удобней.

— Ну и зови «метро», — сказала Нелли.

Улица, которой они шли теперь, была не только залита лаковыми телами ревущих машин и мотоциклов, но и вся в людской толчее. Стояли посередине тротуара тележки с готовой едой, хозяева тележек, широко улыбаясь, делали приглашающие жесты: «Nice food pIease! — Прекрасная еда, пожалуйста!» Рядом с торгующими всякой всячиной лавками, распахнутыми во всю ширь своих калашных зевов, скромно таились, глядя на белый свет лишь темной прохладой растворенных дверей, массажные салоны; около дверей на стульях, вытянув перед собой ноги, сидели литые мускулистые тайки. «Thay massage please — Тайский массаж, пожалуйста», — певуче и мягко говорили мускулистые тайки, провожая взглядами каждого, кто проходил близко к их босым ступням.

И еще повсюду на тротуаре лежали собаки. По одиночке, по двое, по трое. Они были все одной масти — рыжевато-опаловые, с умными вытянутыми мордами, похожие на лаек, только помельче. Глаза их источали печаль и унылость, встретившись с ними взглядом, просилось тут же отвезти взгляд. Время от времени собаки поднимались, переходили с места на место и снова ложились. Когда они поднимались, становилось видно, что они больны какой-то кожной болезнью: в пахах, на животе, на ляжках шерсть вылущилась, открылась голая кожа, и, видимо, там беспрестанно зудело — все у них на этих проплешинах было расчесано, разодрано в кровь, в язвах и струпьях.

Когда Рад с Нелли в очередной раз обошли разлегшуюся на асфальте группу собак — он слева, она справа — и вновь сошлись, Нелли взяла Рада под руку.

— Давай не расставаться никогда, — сказала она словами комсомольско-патриотической песни их детства. Тут же добавив: — Какой ты мокрый!