Анатолий КУРЧАТКИН - ЦУНАМИ

Рад не нашелся, что ответить ей. Он не ухватил смысла ее слов. То ли этот смысл был необыкновенно глубок, то ли его не было тут вообще. Любопытно, подумалось ему, была ли Елена Прекрасная умна? Или красота и была ее умом?

Женя-Джени копалась у себя в сумочке.

— Тони! — достала она сложенный вдвое листок с гаданием. И протянула листок ему. — Можете перевести?

— О! — просверкал Тони зубами. — Вижу, вы не остались в стороне от древних народных ритуалов. Давайте попробуем. — Он взял листок, вмиг сделавшись серьезным, прочел его и, взглянув на Женю-Джени, стал переводить на английский: — О, вам достался номер восемь, он между счастливыми седьмым и девятым, это свидетельствует, что вы хорошо защищены в жизни, и это ваша главная удача. Однако эта защита не гарантирует вам безоблачной судьбы. Наступивший год станет для вас решающим. Вам не стоит роптать на жизнь и пытаться переломить ее в соответствии со своими желаниями. Жизнь сама даст вам то, что вам нужно. Следуйте ее знакам — и все, предначертанное вам, исполнится.

Тони остановился, оторвал глаза от листка и протянул его обратно Жене-Джени.

— Все? — спросила она, принимая листок.

— Все.

— Какая-то чепуха. Тони засмеялся.

— Может, чепуха. Может, нет. Никто не знает.

— Но вы, Тони, верите?

Тони глубокомысленно закатил глаза.

— Я однажды гадал, когда был совсем молодой. Потом больше не пробовал. Не хочу.

— Почему? — опередив Женю-Джени, поинтересовался Рад.

Тони покрутил руками.

— Потому что там очень многое совпало с моей жизнью. Не хочу знать ничего наперед.

Женя-Джени посмотрела на Рада.

— А где твой листок? Давай переведем.

Рад молча достал из кошелька и подал его Тони. Тони снова стал серьезен, снова молча пробежался по листку глазами, потом взглянул на Рада и принялся за перевод:

— Номер, выпавший вам, свидетельствует о вашей незаурядности. Вы можете многого достичь в жизни, много сделать в ней, но не все зависит от вас. Препятствия, которые встречаются вам, могут быть непреодолимы, и нужна мудрость, чтобы понять, что должно не упорствовать, преодолевая их, а оставить их и пойти другим путем. Сейчас у вас жизненная развилка, и от того, по какой дороге вы пойдете, зависит ваша будущая жизнь. Вы будете правы перед судьбой при любом выборе, но выбор определит вашу судьбу до жизненного финала.

Рад слушал и чувствовал, что ему становится не по себе. «Жизненная развилка», надо же. Он протянул руку и взял у Тони листок.

— Спасибо, Тони.

И Женя-Джени тоже не дала никакой оценки прочитанному тексту. Смотрела на Рада, видно было, ей страшно хочется что-то сказать по поводу предсказания, но она так и не решилась.

— Нелли! — позвал Рад, сунув листок обратно в кошелек и убрав тот в карман.

— Да? — обернулась она.

— Будем дальше запускать змея или поедем?

— Нет, о чем разговор. Поедем. На, — протянула она ему банку с привязанной к ней нитью.

Он перекусил нитку зубами и, удерживая змей в руке теперь уже без помощи банки, позвал Женю-Джени:

— Хочешь отпустить в вольный полет?

— Ты мне доверяешь? — подходя, со значением вопросила Женя-Джени.

— Еще как, — сказал Рад.

— Тогда давай, — снова со значением произнесла она, протягивая руку.

Рад передал ей нитку и отошел в сторону.

Прошла секунда, другая, третья. Женя-Джени стояла с поднятой вверх рукой и не решалась разомкнуть пальцы. Было ощущение, она должна даровать свободу не бумажному раскрашенному дракончику, а живому существу, долгие годы загибавшемуся в неволе, — и вот миг его воли был близок.

— Давай! — подстегнула ее Нелли.

— Отпускай! — крикнул Тони.

Женя-Джени оглянулась на Рада — и выпустила нитку из рук. Нитка рванулась вверх, мгновение — и ее не стало видно.

Влекомый воздушным шаром змей медленно стал подниматься вверх. Все четверо они стояли, задрав головы, и смотрели ему вслед. Странным образом, пока глаз видел змея, уходить не хотелось. Словно этот дракончик и в самом деле был живым существом, и оставить его чужим взглядам без своего присутствия значило совершить некий акт предательства.

Так прошло пять минут, десять. Змей стал совсем крохотным, было уже непонятно, что там висит в небе, не знать, что это змей, — какой-то перевернутый вверх ногами восклицательный знак. Но этот восклицательный знак был виден, и они все продолжали стоять и смотреть ему вслед.

В Троице-Сергиевском соборе шла служба. Народу было — не протолкнуться, но внутри этой толпы, как Гольфстрим в Атлантическом океане, тек ручеек жаждущих приложиться к мощам основателя лавры, Нелли с Женей встроились в него — и их понесло.