Анатолий КУРЧАТКИН - ЦУНАМИ

— Получается, что да? — вопросом, с восторженным удивлением произнесла Женя-Джени. Она развернулась к нему лицом и смотрела ему в глаза. — Получается, да?

Теперь Раду стало не по себе. Получалось, что да, и он, в принципе, верил в такие вещи, хотя и без особого мистического холодка внутри, но что же из этого следовало?

— Поезд идет, — указал он на появившуюся вдали квадратную морду электровоза.

Они сделали пересадку на станции «Сиам», доехали до «Национального стадиона» и, выйдя на улицу, взяли «тук-тук» — повторяя путь, однажды проделанный Радом с Нелли. Только теперь Рад был старожилом Бангкока, знатоком его обычаев, и водитель «тук-тука», довезши до белых стен Главного дворца и давая сдачу, сдал ее с точностью до бата. «Помочь не нужно?» — спросила Женя-Джени, когда он достал кошелек расплачиваться. Рад отрицательно покачал головой — он был с деньгами. Едва они приехали к «ImperiaI Queen\'s Park», тут же, около входа, сунув в банкомат карточку, он снял с нее сто долларов в батах. На карточке остался совсем пустяк — двести пятьдесят долларов, на все про все, на всю дальнейшую жизнь, но он отогнал от себя мысль об этом. Он чувствовал себя жиголо, принимая деньги от Нелли, хотя это были деньги Дрона, кем бы ему пришлось почувствовать себя, возьми он деньги у Жени-Джени?

У касс Главного дворца кипела толпа — наверное, никогда здесь не иссякающая. Рад купил билеты, покосился на голые ступни Жени-Джени в босоножках от Диора и купил для нее носки.

— Какие страшные! — воскликнула Женя-Джени, когда он протянул ей носки. — Это еще зачем?

Рад объяснил.

— Но я не могу надеть такие! — Женя-Джени, казалось, оскорбилась. — Я такие не ношу! Сказал бы мне заранее, я бы взяла свои.

Вдоль дороги, ведущей от касс к входу на территорию дворца, стояли усыпанные народом, словно птичьими стаями, скамейки. Рад, не отвечая Жене-Джени, прошел к свободному месту и сел на скамейку. Женя-Джени проследовала за ним.

— Ты что? — недоуменно спросила она.

— Пока ты ищешь магазин и покупаешь себе другие носки, я подожду тебя здесь, — сказал он.

Мгновение Женя-Джени смотрела на него с прежним недоумением, потом лицо ее выразило некую внутреннюю работу, и на нем появилась гримаска смущения.

— Извини! — проговорила она. — Я иногда бываю такая дрянь… Пустишь меня сесть надеть носки?

За дни, прошедшие с той поры, когда Рад был здесь с Нелли, ничего не изменилось. Сверкали золотом шатры ступ, лаково блестели коричневые и зеленые многоступенчатые крыши многочисленных дворцов, павильонов, беседок, крытых тончайшим гонтом в виде рыбьей чешуи, идеально подстриженная трава великолепных газонов казалась только что стряхнувшей с себя последние капли росы. «Вау!» — то и дело восхищенно восклицала Женя-Джени. Собираясь в Москве, она не забыла захватить цифровик, и Раду постоянно приходилось ее фотографировать: на крыльце тронного зала, на фоне скульптур монстров из «Рамаяны», около фигуры Изумрудного Будды в храме его имени.

На крыльце храма Изумрудного Будды, на площадке у нижних ступеней сидела одетая в чистые белые одежды старуха, выдававшая тем, кто ей заплатил десять бат, высокий металлический стакан с пластмассовыми палочками. Человек, получивший стакан, ступал на желтую материю, расстеленную за спиной у старухи, становился на колени перед небольшим сидящим Буддой — копией того, что был в храме, — тряс стакан с палочками обеими руками перед собой — так, чтобы вылетела одна, подбирал ее и направлялся к стоявшему рядом стеллажу со множеством ячеек. По ячейкам были разложены стопки длинных узких листов бумаги с напечатанным на них текстом. Человек доставал из ячейки лист — и погружался в его чтение.

— Что это такое? — с любопытством спросила Женя-Джени.

Старожил Бангкока не мог ей ответить. Или этой старухи, когда они ходили здесь с Нелли, не было, или он не обратил на нее внимания. Рад встал поодаль и стал наблюдать. Минуту спустя ответ Жене-Джени был у него готов. На палочках, заметил он, стояли номера, и люди, трясшие стакан, брали лист из ячейки на стеллаже, сверяясь с номером на выпавшей палочке.

— Это гадание, — усмехаясь, сказал он. — Хочешь? Он не предлагал ей погадать, он, скорее, выразил этим вопросом пренебрежительное отношение к тому, что здесь происходило, но Женя-Джени неожиданно загорелась.

— Хочу! Хочу! — Она даже прихлопнула в ладоши. Рад заглянул в лист проходившего мимо тайца, только что взявшего лист из выпавшей ему ячейки. Текст, напечатанный на листе, был исполнен тайской вязью.