Анатолий КУРЧАТКИН - ЦУНАМИ

— Все, пока, созваниваемся, — торопливо, одной рукой приобнял Дрон Нелли, проштемпелевал ее таким же торопливым поцелуем в губы и обернулся к Раду, протянул руку: — Пока!

— Крису от меня привет, — проговорила Нелли.

— Непременно, а как же, — с той же торопливостью отозвался Дрон.

— Счастливо тебе, — сказал Рад.

Дрон отнял руку. И наставил на Рада указательный палец:

— Оставляю жену на твое попечение. Не совращать! Ты понял?

— Дро-он! — укоризненно развел Рад руками, не найдясь, что ответить.

Реакции Нелли на слова Дрона не воспоследовало.

— Come along please! — Поспешите, пожалуйста! — позвала Дрона девушка из-за стойки.

Придерживая рукой бьющуюся на бедре сумку, Дрон исчез в чащобе аэропортовских лабиринтов, и Рад с Нелли остались вдвоем.

И сразу он почувствовал себя с ней неестественно. Чему виной было наставление Дрона. Каков: ста тысяч в долг пожалел, а жену доверил.

— Двигаем? — посмотрел он на Нелли.

Для чего потребовалось некоторое усилие — казалось, что сейчас ни скажи, все прозвучит фальшиво.

— Ну разумеется, — не глядя на него, пожала плечами Нелли.

Ей тоже было неловко с ним. Без сомнения, по той же причине, что и ему.

Впрочем, общее дело: найти стоянку такси, договориться с водителем, потом мчаться сквозь темноту к гостинице, сидя на скамейке бок о бок, — все это приглушило чувство неестественности, и, когда остановились у знакомых двустворчатых ворот, оно было уже почти неощутимо.

— Я бы хотела принять душ, — сказала Нелли, когда шли засыпанным гравием темным двором к гостинице.

Это подразумевало: «перед ужином». Вернее, «перед обедом». «Ужина» в их с Дроном лексиконе не осталось.

Они договорились встретиться через полчаса в беседке около ступеней к реке и разошлись.

Рад через полчаса был на месте, но Нелли появилась спустя еще минут двадцать.

— Я не запоздала? — спросила она с таким видом, который ясно говорил: она прекрасно знает, что запоздала, но желает, чтобы считалось, что она точна, как королева.

— Ну так если и да, так что? — с интонацией Рабиновича из анекдота отозвался Рад.

Его мгновенно опахнуло тем заглушенным в дороге аэропортовским чувством, и он поспешил продемонстрировать Нелли, как она продемонстрировала ему свою женскую нравность , что он совсем не тот объект, кому эту нравность следует предъявлять.

Они пошли обедать в открытый ресторан по соседству с гостиницей, который присмотрели для этой цели — если будет поздно и неохота будет куда-то ехать — еще вчера. Ресторан представлял собой просторный деревянный помост на берегу реки, по периметру помоста на деревянных столбах горели масляные светильники, чтобы отгонять комаров, пару той же формы светильников, только меньше размером, официант, едва они сели, поставил им на стол и, спросив разрешения, зажег. С реки доносился плеск воды, кричали временами лягушки, лежала лунная дорожка — вкупе с ароматным дымком, поднимавшимся от горящих фитильков светильников, обстановка была довольно романтичной.

Но Нелли или решила строго следовать его иносказательному предложению не видеть в нем мужчины, или же та демонстрация своей женской ипостаси была чистой случайностью, — во всяком случае, она вела себя за обедом так, что о ее плотскости свидетельствовал лишь ее аппетит. Чему не помешала даже выпитая ими во время обеда бутылка сухого французского вина.

Было начало одиннадцатого, когда они вернулись в гостиницу. Рад довел Нелли до лестницы на второй этаж и тут остановился.

— Спокойной ночи, до завтра? — проговорил он с вопросительной интонацией, предполагая, что утвердительная форма может показаться ей обидной.

— Да, спокойной ночи. До завтра, — отозвалась Нелли с такой откровенной ноткой облегчения, что останется наконец одна, — Рад невольно пожалел, что не потребовал от медлительного официанта обслуживать их побыстрее.

Сам он, направившись было к себе в номер, но не дойдя до него, вернулся обратно к лестнице и тоже поднялся наверх. Сразу около лестницы на втором этаже была терраса, на террасе стояли диван, кресла, журнальный стол со стеклянной столешницей, а в небольшом шкафу около стены, открыл он сегодня утром, стояли и лежали навалом несколько десятков книг и журналы на английском. Делать в номере было нечего, только ложиться спать, но спать не хотелось. Он включил на террасе свет, открыл шкаф — и встретил новые сутки, листая изданный в Канаде роман, сочиненный бывшим благодарным постояльцем гостиницы и приподнесенный им в дар постояльцам будущим.