Александр Щёголев - Как закалялась жесть

Не произнеся ни слова, Балакирев взял ее за талию и повел в будуар. Только там он вытащил из пакета небольшую плоскую коробку…

«Frautest»! Тест на беременность!

Ну, мальчик дает.

— Проверимся, — сказал он, распечатывая коробку и вытаскивая кассету.

— Проверяйся, — сказала она.

— Надо знать точно, — сказал он, пряча глаза.

Она засмеялась.

— Ты супер! Даже время выбрал правильно.

— Надо утром, — кивнул он. — Пораньше.

И правда, концентрация хорионического гонадотропина в моче — по утрам максимальна. Вызнал откуда-то… А-а, в инструкции, наверное, вычитал.

— Да с чего ты взял, что Я ХОЧУ это знать.

— Тебе трудно, да?

— Мне пофиг.

— А мне нет. Возьми… — он протянул тест-кассету. — Сходи… ну, это…

Туалет был здесь же, в будуаре.

— Пописать, — помогла она. — Уломал. Схожу, — она взяла пластмассовую штучку, вошла в туалет, не закрываясь, и с размаху бросила тест в унитаз. Вернулась, глядя на Вадима с вызовом.

— Технично, — согласился тот. Снова полез в свой пакет — и…. достал второй комплект, точно такой же.

— Вадька, не дури.

Он смотрел на нее с нехорошим прищуром и улыбался. Елене стало не по себе. Честно говоря, она даже испугалась — самую капельку, но все же. И кого? Балакирева! Даже отодвинулась:

— Остынь.

Тогда он прошелся по будуару, деловито озираясь. Ворчал: «Не то, не то…». Потом вдруг сгреб Елену в охапку и потащил ее в коридор. По пути, не разжимая хватки, залез в кладовку и взял наручники. Она яростно брыкалась — он только дергался, когда она попадала. Все это было молча, но всерьез, никакой игры.

Кончилось тем, что Балакирев пристегнул ее к трубе отопления в коридоре, возле туалета для медперсонала. И тут стало ясно, чем ему не подошел будуар — там трубы были спрятаны под гипрок, тогда как здесь — тянулись по стене в открытую.

— И что дальше? — спросила Елена, сидя на корточках.

— Ширяй! — крикнул Вадим. ( Уборщик высунулся из операционной. ) — Тащи судно.

— Кому?

— Мне, тормоз!

Пока Ширяй ковылял до палаты и обратно, он сел на пол рядом с Еленой, — спиной к стене, раскинув длиннющие ноги поперек коридора.

— Когда поссышь, отстегну, — бросил он в воздух.

— Опух, мудак, — зло откликнулась она.

— Не пыли.

— А я говорю, тайгу пылесосишь.

— Посмотрим…

Славно поговорили. Когда судно было доставлено, Елена осведомилась:

— Ну и? Ссать при тебе? Ширяеву, наверное, вот, тоже интересно поглазеть.

Балакирев, кряхтя, поднялся.

— На горшок — сама. А проверим вместе, — он показал пипетку, с помощью которой капают мочу в специальное отверстие в тест-кассете. — В общем, кликнешь.

Развернул своего приятеля и легонько подтолкнул его:

— Гуляй, плевок.

Пошел и сам — к будуару.

— Я тебе этого не прощу, — сказала ему в спину Елена.

Он оглянулся.

— Я тебе тоже.

Скрылся с глаз. Слышно было, как он с грохотом обрушился на кровать. Портьера скрывавшая вход в спальню, долго еще колыхалась.

Трубу не порвешь, сколько ни дергай… Она и не дергала. Позвать кого? Ширяй — калека и трус, Виктор Антонович неизвестно где, Саврасов — гниль поганая, а ключи от браслетов все равно у Балакирева… Сдаться?

Вот еще!

Здесь же, в коридоре, громоздился вдоль стенки штабель заполненных контейнеров, результат «аккорда». Маленькая гордость. Смотрела бы на них Елена, и душа бы радовалась, если б не Вадькин взбрык. Контейнеры надо будет еще в кабинет спускать… но это позже, когда посторонние с первого этажа уберутся. Там к Саврасову явился мастер протезист, из-за чего, собственно, Елена и осталась на Втором после операции. Не хотела видеть отчима, ну не хотела! Ему делают протезы голени, а сегодня как раз принесли изделия «на примерку». Собираются впервые поставить урода на ноги…

Она сменила позу: ужасно устал локоть, болело запястье, сил терпеть было все меньше. Интересно, как терпят эти, в палате? Сутками ведь в наручниках…

«Не посмеют… — неслось оттуда горячечное бормотанье. — Нас найдут… У меня свояк в ментуре служит, так что щас всю Москву трясут…»

Были бы люди — было бы жалко.

«Материал», как и прежде, поступал через будуар, но наживкой теперь была Елена. Честно говоря, она поначалу надеялась, что Виктор Антонович как-нибудь поможет: к примеру, отловленную ментами шпану будет привозить или, скажем, нелегальных мигрантов, которых вокруг любого рынка — собирай, не хочу. Нет, зря надеялась. Неживой поставил вопрос жестко: сами, ребятки, с этими делами справляйтесь, а я к вам никакого отношения не имею. Проблемы, говорит, решу — в разумных пределах, — но в работе не участвую… Осторожный.