Александр Щёголев - Как закалялась жесть

За моральный ущерб, сказал он, так и быть, ничего тебе не сделаю, в знак уважения к дяде твоего мужа. И это, между прочим, было очень непростым для Виктора Антоновича решением, потому что душа его (или что там у него вместо души) буквально рвалась поучить эту цацу…

В Москве встретились в ее машине. Она с ходу заявила: требуемую сумму не даст ни за что, потому как на столько эта Истра не потянула! Тогда он взял ее сумочку, вытряхнул все содержимое, забрал деньги и бросил серьги ей под ноги. Она закричала, выскочила из машины, стала звать на помощь. Он неторопливо вылез следом и ударил ее по лицу.

Разве ж это избил? Вообще, разве хоть чем-то обидел женщину? Все было по справедливости. Он ведь хороший человек, опер Неживой, не так ли?

Синяк, кстати, сходил несколько недель.

Что касается Тугашева, то не прошло и полугода, как при поддержке Дырова его восстановили в органах. Неживой к тому моменту уже остыл …

— …Ну и дурак же ты, — сказал Дыров в сердцах. — Как был дурак, так и есть. Только все злее и злее.

Неживой сплюнул на асфальт.

— Я все веселее и веселее. А ты по-прежнему «подсидельник» у ментов?

— Уже «сидельник».

— Растем одинаково.

— Только на разных грядках.

— Скорее, в разных горшках.

— Ты — точно в горшке. В унитазе.

— В золоченом.

— Как ты можешь это прикрывать? — не выдержал Дыров, показав на дом. — Там же черт знает что творилось! Секта, банда… не знаю. Мешки эти… с мусором. Людей — как скот… Как скот, понимаешь?!

— Ты не владеешь информацией, — возразил ему Неживой. — Ты все неправильно истолковал.

— И как, по-твоему, правильно?

— Правильно так: маньяк-каннибал по фамилии Крамской, известный как Купчинский Анатом, взял семью в заложники. Вот и твоего сотрудника именно он убил, не будешь же ты отрицать очевидного? Нет заговора, нет банды. Есть маньяк и его жертвы. Скажу больше, Дрюнчик, — дело это раскрыло твое Управление, вернее, лично ты. Я попозже к тебе заеду, сядем со следаком, помозгуем, как лучше все это оформить.

— Ты с ума сошел!

— Поздравляю вас, Андрей Робертович, с раскрытием этого опаснейшего преступления, — сказал Неживой голосом Ливанова.

— Прекрати кривляться!

— Повторяю — опаснейшего!

Дверь особняка открылась; на улицу опасливо выглянул долговязый парень с забинтованной рукой.

— Назад, — гавкнул Неживой, подавшись к нему. — Всем сидеть на местах! И Ленке своей передай, что задний выход тоже под контролем.

— Стрептоцид копыта откинул, — сообщил парень и заплакал.

— Но ты-то жив? Пока.

— Жив…

— Вот и сиди тихо, Вадик. Все плохое кончилось.

Парень убрался внутрь.

— Кстати, я серьезно, — повернулся Неживой к Дырову. — Тебе что, в генералы не хочется прыгнуть?

К подъезду лихо подрулил фургон «перевозки»; следом встала машина «скорой».

— Думаешь, я не в курсе, — прошипел Дыров, — что это ты в девяностом отпустил Купчинского Анатома, уж и не знаю зачем!

Неживой обнял его, привлек к себе и страстно зашептал ему в ухо:

— Обожаю маньяков! Меня привлекает их сила, их целеустремленность, их изворотливость! А ты не забывай главное: хороший мент — живой мент.

— Псих. Идиотские шутки.

— Так ты согласен мне помочь?

— В генералы, говоришь? — спросил Дыров задумчиво…

Дом вспыхивает, как свечка. Сначала из окон выплескивается пламя — вместе с хвалеными стеклопакетами, защищенными от прослушки, вместе с решетками; парадная дверь вылетает, не удержав мощный огненный выдох… И только потом рвет по настоящему.

Ох, какой шикарно рвет! Куски стен брызжут во все стороны. Крыша подпрыгивает и проваливается, сминая обнажившиеся перекрытия между этажами. Дом складывается, словно карточный, — и все это тихо, без единого звука.

Ужасно не хочется просыпаться…

— Давай, мужик, давай, — трясут меня за плечо.

Продираю глаза.

Облом, опять облом. Этот чертов особняк стоит, где стоял, что ему сделается! Сказочные сны, зачем вы нам снитесь? Зачем заставляете поверить в исполнение несбыточного? И как после вас жить? Ей-богу, лучше бы уж привычный кошмар… Автомобиль припаркован не у крыльца, а за углом, в переулке. Я проспал всю дорогу, пока меня везли от ментов, а что было до того — помню лишь кусками. Как получил резиновыми палками по загривку — так очередной провал. Обрывки фильма, склеенные криво и наспех. Вроде я кого-то опять увечил, кому-то что-то доказывал… плевать! Нестерпимо тянет обратно в сон. Упасть бы на сиденье, сбежав от них от всех…