Жоржи Амаду - Старые моряки, или Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган

Она держалась с изяществом, несмотря на свои бурно прожитые пятьдесят шесть лет и вопреки полноте, против которой тщетно боролась; полнота с годами росла, а заодно росли сбережения, которые Карол весьма удачно превращала в акции и недвижимость.

Карьера Карол была нелегкой — сколько труда, сколько страданий! Сорок лет в домах терпимости, сначала в качестве пансионной девицы, а впоследствии хозяйки пансиона. Все началось с того дня, когда проезжавший через Гараньюнс коммивояжер увез ее, пленив лестью и столичными манерами и наобещав золотые горы. Неделю спустя он бросил ее в Ресифе. А ей было шестнадцать лет… ни гроша денег, ни одного знакомого, никакого опыта… Она бродила между мостами, глядела на воду и думала, что это для нее теперь единственный выход.

Иногда в тихие вечера, сидя в австрийской качалке (она высится посреди столовой подобно трону), Карол любит вспоминать ту страшную ночь, когда маленькая обесчещенная Каролина в отчаянии бродила по улицам большого города; в горле у нее стояли рыдания, ноги подгибались, а черная вода Капибарибе неудержимо влекла к себе. Поставив на полные колени шкатулку с драгоценностями, Карол перебирает брильянтовые кольца, брошки, браслеты, изумруды и топазы и в памяти ее снова и снова встает та ночь, полная изнеможения и ужаса.

Карол довольно скоро удалось найти выход из положения, и теперь она может с улыбкой вспоминать свои мысли о самоубийстве и любовь к коммивояжеру.

Он показался ей тогда сказочным принцем, когда появился в Гараньюнсе со своими чемоданами, набитыми образцами. А ведь это был просто бедняк и болтун. Ни денег, ни обаяния. Молодые люди, что поднимаются сейчас по лестнице пансиона «Монте-Карло», вот это принцы! Пансион занимает просторный бельэтаж на Театральной площади — самый фешенебельный и роскошный пансион для женщин легкого поведения в городе Баия, и он находится в полной собственности Каролины да Силва Медейрос, более известной под именем Каролина Золотой Язычок.

Пятеро мужчин в белых костюмах, гетрах и элегантных соломенных шляпах, с изящными тростями и завитыми усами, оживленные, шумливые, окружили Каролину, обнимая ее, целуя, рассыпая остроты и комплименты.

— Привет нашей королеве и повелительнице! — раскланялся высокий, пышущий здоровьем человек лет сорока, смуглый, с коротко остриженными волосами.

— Вы оказываете мне честь, полковник. Входите, будьте как дома.

Широкоплечий блондин с лукавыми голубыми глазами низко поклонился Карол:

— Склоняюсь к вашим ногам, владычица моего сердца…

— Не лгите, капитан, я знаю, кто владеет вашим сердцем…

— Вы сегодня прекраснее, чем когда-либо…. — сказал третий, целуя ее унизанную кольцами руку.

Но она сама поклонилась ему, а потом обняла.

— Доктор Жеронимо, добро пожаловать, к вашим услугам. — После чего повернулась к красивому безбородому молчаливому юноше и сказала: — Вас, лейтенант, ждут с нетерпением…

Под конец она с видом искренней привязанности заключила в объятия молодого человека с крючковатым носом, романтической шевелюрой и печальными ласковыми глазами:

— Сеньор Араган! Сеньор Араганзиньо! Рада вас видеть…

Взгляд Араганзиньо еще больше затуманился, хотя в голосе Карол явно слышалось дружеское расположение, и она приветствовала его горячо. Она заметила его грусть и, догадавшись о ее причине, шепнула ему на ухо:

— Будьте настойчивее и в конце концов вы победите… Я знаю, что говорю… — И громче: — Я ведь постоянно слышу признания и вздохи…

Полковник сказал, смеясь:

— С нашим Араганом никто не сравнится. Однако на этот раз не помогают ни погоны, ни титулы…

Гарсон с певучим голосом и женственными манерами подошел к Арагану:

— Я оставил вам столик в углу, сеньор Араган, как всегда.

Мужчины направились к этому столику, Карол шла за ними, сохраняя на лице выражение глубокого почтения. Лейтенант обнял маленькую блондинку, вышедшую им навстречу из-за оркестра.

Араган оглядывал зал. Наконец он увидел Дороти.

Вот она сидит там, ее руки держит Роберто, этот жирный боров. Глаза Дороти, тревожные, почти умоляющие, встретились с глазами Васко, на ее губах появилась робкая улыбка. Словно теплый весенний ветер наполнил грудь Арагана. Доктор Роберто Вейга Лима, надутый фат, ничтожество, сынок богатых родителей, что он понимает в хрупкой и резкой красоте Дороти?

Разве он видит ее испуганные глаза, разве может оценить эту жажду любви, обжигающую ей щеки, подобно лихорадке?