Наталья Андреева - Любя, гасите свет

Я в отчаянии оглядела захламленную кухню-гостиную. А когда-то здесь было красиво… Теперь же некогда белоснежный ковер на полу весь был в винных пятнах, не лучше и скатерть на столике у дивана, сам диван в крошках и апельсиновой кожуре. Боже! Какой вандализм! Колька разделывался с квартирой своей троюродной сестры так же как варвары, захватившие Рим, разделывались с его историческими памятниками. Плевал на них, то есть, на уют и евроремонт. На итальянские обои и немецкий ламинат. На импортную мебель и шторы на заказ. Воняло какой-то кислятиной и мочой. Я заподозрила, что Колька отметился во всех санузлах и ни в одном не подтер.

Да, хам остается хамом с любыми деньгами и в любых условиях. И уж точно он не будет беречь то, что досталось ему даром, на халяву. Мне невыносимо захотелось отсюда уйти. А ведь еще совсем недавно мне также невыносимо хотелось сюда войти.

– Что с тобой? – тихо спросил Клим.

– Мне… Мне нехорошо.

– Понимаю. – Он взял меня под локоть. – Знаешь, Николай, мы, пожалуй, пойдем. Увидимся на опознании.

– А пиво? – Баранов, кажется, не понял про опознание. Его мучило жестокое похмелье.

В лифте мы молчали.

– Хочешь, возьмем такси? – предложил Клим. – Время позднее.

– Какое такси? – усмехнулась я. – Не видишь: вся Москва в пробках стоит!

– Вижу. Просто не знаю, как тебя еще утешить? На тебе вон, лица нет.

– Я просто не хочу домой.

– Не понял? – Качалов посмотрел на меня с удивлением. – Как можно не хотеть домой?

– Можно, если выиграть в лотерею шестьдесят миллионов, – грустно усмехнулась я.

– Что случилось? А ну, говори!

– Родители будто спятили. Одна виллу хочет в Египте, другой «Мерседес». А соседка по квартире, которую мы на паях снимаем, хочет жить со мной. В моей новой квартире. И еще хочет, чтобы я устроила банкет. Ей и своим бывшим коллегам.

– А ты чего хочешь?

– Покоя. Я знаю, что и Египет, и лимузин – деньги на ветер. Какая разница, в чем стоять в пробках, в «Мерседесе» или в автобусе?

– В автобусе быстрее доберешься, он по выделенке едет.

– Вот именно. Что до Египта, я бы хотела отдыхать в разных местах. Мир такой большой, а я еще нигде не была. Зачем привязывать себя к какому-то одному морю, пусть даже это лучшее в мире море? Клим, я хочу увидеть их все! Лучше я потрачу эти деньги на путешествия, чем на виллу!

– Я тоже так думаю, – неожиданно согласился Клим. Хотя, почему это неожиданно? Влюбилась же я в него? Значит, почувствовала родство душ. Просто так никто ни в кого не влюбляется. Я воодушевилась и продолжила:

– Что же касается соседки, я хочу жить своей семьей. А не в коммуналке. Не хочу больше ругаться из-за того, чья очередь мыть посуду, и не хочу, чтобы мои соседи помечали маркером копченую колбасу, чтобы узнать, не отрезала ли я себе кусок? Хочу детей… Ну, потом, когда обживусь, – спохватилась я. Качалов ведь еще не сделал мне предложение. И не думает о том, что этих детей я хочу от него. – Мне вовсе не хочется решать чужие проблемы. Пусть это эгоизм, но разве Оля с Колей больны, или они инвалиды? Почему я должна купить им квартиру?

Клим промолчал, тиская в кармане пачку презервативов. А меня прямо несло:

– На банкет идти я вообще не хочу. У меня нет ни голоса, ни слуха, и я не пою в караоке. Я вообще столько не пью. Почему я должна за свои деньги доставить удовольствие абсолютно чужим людям, а самой весь вечер мучиться? Я не права? Нет, ты скажи?

– Права. Хотя бы потому, что это твои деньги. Ты вправе поступить с ним так, как тебе хочется. Что, налетела стая коршунов? – рассмеялся вдруг он.

– Разве коршуны летают стаей? – подколола я.

– Не знаю. У меня по биологии «тройбан». Ладно, я тебя провожу. До дома. Не переживай, я все разрулю.

Мне стало интересно: как это Качалов все разрулит? Но я хотя бы не соврала Оле. У меня есть парень. И я его сегодня предъявлю.

…Они были дома, и Оля, и Коля. Сидели на кухне, и пили чай.

– Привет, – сказал Качалов.

Оля замерла и уставилась на него.

– Ботинки сними, – сказала я сурово. Пусть не думают, что я миндальничаю со своим парнем. Он у меня под каблуком.

Качалов разулся и протопал на кухню.

– Спички есть? Или зажигалка? – спросил он и полез в карман. Оттуда появилась пачка презервативов. – Черт! Не то достал. Или то? – Он посмотрел на меня.

– Можешь остаться ночевать. И у нас не курят, – сказала я также сурово.

К моему удивлению, Качалов больше не краснел. И сразу стал казаться старше, с презервативами-то в руке.