Наталья Андреева - Любя, гасите свет

В середине дня в магазине было относительно пусто. Мне, как не определившейся миллионерше, работать было не обязательно, Качалов говорил в агентстве, что собирает справки на сделку. И мы преспокойно шатались по моргам.

В магазине работала одна молодежь. Я сразу заподозрила, что у них тут сумасшедшая текучка, и приуныла. В самом деле, работа собачья. Весь день сидеть на кассе, споря с бабками и ядерными тетками, которые просто обожают дискаунтеры. А если в торговом зале пусто – иди, раскладывай товар! Вывози из подсобки тележки со свежей выпечкой или с зелеными бананами, фасуй, пакуй, приходуй… Хозяин наверняка жмот, маржа тут маленькая. Только от безысходности и пойдешь работать в такой вот дискаунтер.

Униформа у них была интересная: желтая с черным. Но не в полоску, как у известного мобильного оператора, а в клеточку. По торговому залу носились какие-то пчелы-зэки. Или у меня в последнее время исключительно тюремные ассоциации? Поймав за рукав одну такую пчелу, я умоляюще сказала:

– Девушка, на минуточку.

– Ну? Чего надо? – довольно грубо ответила та.

– У нас пропала родственница, – залебезила я. – Она жила в соседнем доме. Возможно, ваш магазин – это последнее место, где ее видели.

Качалов торопливо полез за фото. В квартире Барановской нам удалось разыскать кое-что получше мутной ксерокопии с ее паспорта. Лицо у «пчелы» вытянулось. Она, видать, ожидала увидеть бабульку, потерявшую ориентацию во времени и пространстве вследствие старческого маразма. А тут молодая красивая женщина! Да еще в шикарном платье! Барановская была сфотографирована на каком-то приеме под руку с интеллигентным тощим шатеном в дорогущих очках. Видать, эта фотка была Виталине Сергеевне дорога, раз стояла на полке в спальне.

– Первый раз вижу! – решительно сказала девушка.

– А вы подумайте.

– Нечего мне думать, я тут два месяца работаю!

– А кто у вас тут долгожитель?

– Вон, Лешка. – Она кивнула на кассу.

Там сидел паренек в черно-желтую клеточку, спокойный, как удав. Его атаковала очередная тетка с длиннющим батоном наперевес:

– А почему ж на десять рублей дороже?

– Скидка по красным ценникам только по нашей карте, – флегматично ответил паренек.

– Нет, а почему нигде не написано?!

– Написано. – Он ткнул пальцем за спину.

– Я очки забыла!

– А мы тут причем?

– А почему ты мне хамишь, сопляк?

«Хам» пожал плечами. Мне стало его жаль, и я оттерла тетку с батоном своим тощим плечом:

– Вы тут не одна. Не задерживайте очередь.

– Ну и молодежь пошла! – заорала тетка. – Кто вас только воспитывал?! Позовите мне начальство!

Парень посмотрел в потолок и вздохнул.

– Оно на Мальдивах. Слетать?

Я не выдержала и протянула тетке десять рублей:

– Вот. Разница между красным ценником и желтым. Только не задерживайте очередь.

Тетка почему-то обиделась.

– Ишь! Миллионерша! – сказала она презрительно и, взяв наперевес батон, гордо удалилась.

– Спасибо, – флегматично сказал нам парень.

– Можно вас на минуточку?

Он оглянулся. У второй кассы стояло только два человека. Поэтому парень кивнул и поднялся.

– Маша, я отойду ненадолго.

– Конечно, Лешик! – весело откликнулась пчелка-труженица за второй кассой.

– Чего вам? – спросил у нас Лешик, отведя к двери в подсобку. Оттуда сладко пахло горячими пончиками. Я даже забыла о формалине и потянула носом дурманящий аромат ванили: хочу!

– У нас пропала родственница. – Качалов протянул парню фотографию.

– Знаю, – кивнул тот. – Часто заходила. Покупала в основном дорогое бухло, поэтому я ее и запомнил. Текилу, виски, «Хенесси», иногда шампанское. Все – самое дорогое. Никакого дешевого пойла.

Мы с Качаловым обрадовались. Не тому, что Барановская спивалась, а тому, что Лешик ее помнит.

– В тот день, когда она пропала, – волнуясь, сказал Клим, – она, скорее всего, выскочила из дома к вам в дискаунтер. За спиртным. Так что ты можешь быть последним, кто ее видел.

– А когда это было? – Парень с сомнением посмотрел на фото.

– В начале осени.

– Туманно. – Он посмотрел в потолок и вздохнул. – Боюсь, я не смогу вам помочь. Я ее давно не видел, эту женщину. И не помню, когда она последний раз тут была. Она очень любила здешний ресторан, – сказал вдруг он.

– Какой ресторан? – переглянулись мы с Качаловым.

– Видите вон ту дверь? – Парень кивнул вперед. У двери, на которую он указал, стоял охранник. – У нас два входа: один с улицы, другой из мебельного магазина. Воровали много. Войдут с улицы, возьмут товар – и в мебельный шасть через эту дверь. Охранника пришлось поставить. Отсюда хорошо видно вход в ресторан. У них тоже два входа: с улицы и из мебельного магазина. Я часто видел, как эта дама заходит в ресторан. Когда одна, но чаще с компанией.