Эдуард Лимонов - Анатомия героя

В комнате Союза офицеров десяток людей. Уже отключены и московские городские телефоны.

— Лимонов, — обращается ко мне один из присутствующих, — с вашим именем вы можете нам достать радиотелефон у прессы? Они вас послушают.

Соглашаюсь. С двумя офицерами спускаюсь в «Пресс-центр». В хаосе сразу же вылавливаю в толпе явно англосаксонского типа молодого парня. Обращаюсь к нему по-английски:

— Эй, хочешь иметь интервью с министром обороны?

На неплохом русском отвечает, что да, какой же журналист откажется.

— За это одолжишь нам твой радиотелефон на несколько часов. Телефонная связь не работает. Штабу нужно связаться с Москвой.

На самом деле я понятия не имею, согласится ли генерал Ачалов уделить время этому парню, но нужно его завлечь. Он согласен. Тащим его в лифт и наверх.

Устанавливаем радиотелефон в комнате Союза офицеров. Пробуем. Англичанин не очень знает, как функционирует его собственный радиотелефон. Ему помогает русский майор. Устанавливается англо-русская дружба.

— Потом будешь у нас дорогой гость. Будешь гордиться, что спас Россию. Спасая Россию, он нас немного побаивается. Меня тоже, хотя читал мои книги (по меньшей мере одну) и видел телефильм Би-би-си о Боснии, где я беседую над Сараево с президентом Караджичем.

В комнате Союза офицеров уже установились запах и атмосфера казармы. Казарма для меня лучший способ существования, поэтому чувствую себя здесь очень хорошо. Путаясь в проводах, они наконец догадываются, как соединить две части телефона. Набирают первый номер: "Алло!" Крик ликования. Связь установлена. Отсутствие коммуникаций — это и доказательство неподготовленности мятежа, его спонтанности. Я думал, что Хасбулатов прозорливее. Того, что произошло, можно было ожидать.

Нас зовут в штаб. У Ачалова есть пять минут для англичанина. Сегодня Ачалов в генеральском мундире. Здесь же Макашов.

— Здравствуйте, Альберт Михайлович.

— Здравствуйте, Лимонов. Узнаю вас только по прическе. Всегда замаскированы.

Англичанин, испуганный и счастливый, как может быть счастлив журналист в подобной ситуации (интервью с самым мятежным министром!), неловко устраивается у стола Ачалова. Я фотографирую Макашова. И после интервью англичанина подхожу к столу:

— Можно, товарищ генерал, вас сфотографировать?

— Один раз.

Щелкаю своим «Пентаксом». В углу на том же месте тот же мешок яблок — забыт. Полковник Кулясов приказывает перенести радиотелефон в кабинет Ачалова. Встаю, иду выполнять приказание, пусть и не меня просили. Возвращаюсь. Устанавливаем. Англичанин просит разрешения позвонить по своему радиотелефону.

— Хэлло, Майкл? Хэлло, Майкл?

Майкл не отвечает…

В «Пресс-центре» три десятка журналистов слушают по телевизору речь Хасбулатова, трансляцию из зала заседаний: "Вечером 21 сентября президент России Ельцин совершил государственный переворот… В Верховном Совете вводится ограничение с освещением, отключается горячая вода, предпринимаются попытки взять под контроль и здание самого ВС… Все предыдущие решения ВС проложили дорогу к внеочередному съезду депутатов… И шоковая терапия, и декабрьская попытка, и, наконец, психологический террор накануне — и все это для того… для тех, кто имеет по нескольку лимузинов, ездит отдыхать на Канарские острова…"

Два журналиста шушукаются, хихикают. Парень впереди, усердно склоненный над блокнотом, оборачивается:

— Прекратите сплетничать! Тихо!

У самого телевизора, дымя сигаретой, женщина диктует в радиотелефон, сидя на подоконнике. В «Пресс-центре» скучно, накурено и гнусно. Враждебно.

Иду в столовую размером с заводской цех. Меню: салат из капусты, пюре с котлетой, чай. Покончив с едой, пишу в блокноте. От одного из столов отделяется с кудлатой головой человечек в очках.

— Вы случайно не знаете, что произошло в штабе СНГ? Говорят, люди из Союза офицеров во главе с Тереховым напали на штаб. Есть убитые и раненые.

Отвечаю, что информации, интересующей его, не имею.

Будни мятежного дома. За постановлениями, заседаниями и обращениями: вот это мясо будней, плоть и кровь человеческих поступков. Женщина, ответственная за помещение, в котором располагается штаб, выражает недовольство вооруженным часовым в черном тем, что заблокировали коридор.

— Вы что тут, хозяева?

Парень смотрит на нее снисходительно:

— Нет, мы не хозяева. Сейчас вот он (он похлопывает ладонью по своему АКСУ), «Калашников» — хозяин.