Борис Карлов - Плагиат (Исповедь ненормального)

Оглядевшись, я увидел Гусева и Пугачёву. Они сидели за бутылкой хорошей водки и, хитро улыбаясь друг другу, неспешно разговаривали. Я понял, что Гусев кадрит Пугачёву. Это, конечно, была с его стороны наглость. С другой стороны, я ещё не воспринимал его как знаменитость. Я придвинул стул и сел без церемоний.

— А! Писатель! Я прочитала, — Алла протянула руку. — Порадовал. Смешно. Честно, не ожидала.

— Спасибо. Можно с вами выпить?

Гусев налил, и мы чокнулись.

— За тебя, — сказала Пугачёва.

Сказала так, будто я сам ещё не понимаю всех приятных последствий моего открывшегося таланта. А она в этом деле уже собаку съела.

— А где жена? — спросил Гусев.

— Она не пьёт. И вообще… ей лучше побыть в спокойной обстановке.

— С каких это пор?

— А ты не понял, — сказала Пугачёва.

— А-а… — сказал Гусев и, покачивая головой, налил по полной. — Тогда ещё раз за писателя.

Потом я от них пересел и выпил с забежавшим на огонёк Михалковым. Потом со многими другими, чинами поменьше. Выпил со всеми, кто подходил, наливал и что-то говорил. А Гусев и Алла Пугачёва в разгаре вечеринки тихо смылись.

Ехали в случайном такси, отпустив личных шофёров восвояси. Гусев то и дело отворачивал пробку плоской бутылки, к которым имел привязанность во всех своих воплощениях, предлагал спутнице, затем сам делал пару глотков. Алла обмахивалась шляпой, пряча лицо от шофёра; Гусев курил одну за другой, выдувая дым в опущенное окно. Его слегка трясло от волнения: он ещё не настолько свыкся со своим собственным звёздным статусом, чтобы запросто поиметь Аллу Пугачёву.

Кристина была на даче, ехали к Алле в пустую городскую квартиру. Вот её улица, двор, парадная…

— Будут верещать малолетки, — прошептала Алла, наклонившись к Гусеву, не обращай внимания, проходи мимо. Если появится высокий парень, брюнет такой с хаером, бей в морду, он драться не будет.

Гусев кивнул и протянул деньги шофёру.

— Та не надо, — сказал вдруг тот, обернувшись. — Для Аллы Борисовны завсегда даром.

Пугачёва взяла деньги, вынула из сумки фломастер и размашисто расписалась на зелёной купюре.

— Теперь возьмёшь?

— Возьму. В рамку поставлю. Здоровьица вам, Алла Борисовна!..

Едва вышли, с визгом набросились фанатки. Гусев, как договорились, пошёл мимо будто сам по себе. Волосатый парень не появился. Алла пробивалась к парадной с боем. Наконец у них за спинами щёлкнул кодовый замок, стало тихо. Поднялись на лифте, вошли в квартиру.

— А что за высокий с хаером? — поинтересовался Гусев, осматривая помещение.

Просторные комнаты, соединённые арочными проходами, заканчивались видневшейся где-то далеко огромной кроватью-сексодромом, покрытой алым сверкающим шёлком. Вид «сексодрома» не вызвал в Гусеве прилива энтузиазма. Если бы дело было в общаге или на природе, без помпы, похоть давно владела бы всем его существом. Любые специальные приготовления, вроде свечей и накрытого стола, только отбивали желание. Ничего такого здесь не было, но сегодня он слишком хотел, чтобы желание пришло к нему, поэтому оно не приходило. Это всё равно как заплакать или засмеяться по заказу — нужен особенный талант.

Алла вышла откуда-то в коротком халате. Когда успела?..

— Филя?.. Киркоров, работал у меня в подпевке. Псих ненормальный. Его уже и били, и брили, и в ментовку сдавали. Он на учёте, ему всё по барабану. — Алла приблизилась вплотную и понизила голос. — Короче, композитор. Ты приставать хотел? Давай, приставай, пока я пьяная. А то передумаю. Только в ванной ополоснись. Желательно весь.

Гусев нашёл ванную, вынул бутылку, винтом допил содержимое. Разделся, ополоснулся под душем, обвязал бёдра пушистым полотенцем. Он, конечно, знал, что Алла Борисовна эксцентрична, но не ожидал столь стремительного развития. Попытался вспомнить о своих амурных похождениях, о своей репутации. Решительно направился к кровати.

Интимная подсветка, мягкий мужской вокал в аргентинских ритмах. Под прицелом взгляда и тонкой улыбки скинул полотенце и юркнул под одеяло. Голая. Значит, не «Скрытая камера». Чего только в пьяную голову не залетит.

— Давай-давай-давай… — зашептала Алла. — На ночь я тебя не оставлю. Утром может заявиться Кристинка. Надо выспаться, завтра сольный в «России».

— А можно музыку… Другую. Чтобы женщина пела.

Проворчав, Алла пультом переключила трек на Сару Брайтман. Не придерёшься, более женского вокала не бывает.

Гусев повернулся, наработанным движением обнял, погладил, слился в поцелуе. Обычно в эти секунды у него начиналась эрекция.