Эдуард Лимонов - Смрт (рассказы)

Было около полуночи, когда мы выходили. В лучших традициях Австро-Венгерской империи нас провожали с рыдающими скрипками. Я пожал Шешелю большую ладонь, и он повторил: «Вы должны бороться за власть в России». Меня повезли в отель «Теплиц», где я жил, на партийной машине. Ночной город не спал совсем. Рестораны были открыты, была слышна музыка, из кафе и ресторанов выходили в обнимку солдаты и девушки. Был легкий мороз, слышна была время от времени разрозненная стрельба.

— Война всегда оборачивается жаждой наслаждений, — сказал водитель. — Любовь интересует всех, если рядом появляется смерть.

— Согласен, — сказал я. — Вы член партии?

— Да, я член партии. Это мой персональный автомобиль. Выполняю партийные задания. Зря только воевода связался с коммунистами. Они убили нашего Драже Михайловича. Тито убил, а Милошевич — наследник Тито. Воевода напрасно объединился в Скупщине с коммунистами. У нас разные судьбы.

Водитель даже проводил меня до двери моего номера в «Теплице». Ему показались подозрительными несколько мужчин в холле ночной гостиницы.

Водитель ошибся. Судьба оказалась единой что для Милошевича, что для Шешеля. Видимо надеясь на справедливое рассмотрение своего дела, Шешель сам сдался гаагскому трибуналу и получил 11 лет заключения. Недавно газеты писали о его длительной голодовке.

Красивейшие земли виноградников и садов смотрятся еще великолепнее во времена войн на этих землях. Известная запущенность и нанесенные войной повреждения придают этим клочкам земного рая особое очарование. Я открывал для себя эту истину постепенно, вначале на Балканах во время трех сербских войн, позднее в Абхазии и Приднестровье. Фактически именно земли виноградников и садов, ветви которых ломятся от фруктов, а пастбища полны толпами овец, сами по себе эти земли и есть причина возникновения войн на этих землях. Потому что одни народы хотят отобрать их себе целиком, а другие, тоже живущие на этих землях, совсем не желают отдавать их. Богатые, картинные, хорошо выглядящие, плодородные и роскошные, горные либо расположенные возле могучих синих рек, они столь бесценны, что их невозможно оставить в руках врагов, потому народы воюют. Сербы, хорваты, мусульмане, молдаване, русские, украинцы. Я никогда не встретил ни одного добровольца, готового воевать за квартиру в морозных центральных регионах России.

Абрикосовые сады дремали под осенним солнцем по обеим сторонам дороги из Григориуполя. Дорога там идет параллельно синему Днестру в направлении Дубоссарской гидроэлектростанции. На десятки километров тянутся сады, можно ехать около часа вдоль одного такого. Урожай абрикосов висел и лежал в тот год в осенней траве, потому что по причине войны никто не собирал абрикосы. Окопы гвардейцев Приднестровской республики были на левой от нас стороне дороги, сразу в тени первых линий абрикосовых деревьев. А окопы «румынов», как называли приднестровцы армию Молдовы, невидимые, скрывались в абрикосовом массиве. Запах гниющих абрикосов, сладкий и горький, запах гниения тысяч тонн абрикосов создавал впечатление, что мы находимся в тропиках… (Господи, это ведь было так давно, так давно, в 1992 году, далеком, как библейские войны!)

Окопы были населены казаками-добровольцами. Они первые рванули на помощь красивым и благодатным землям Приднестровья. В тот день не было боевых действий на этом участке. Часть казаков спала на одеялах в тени абрикосовых деревьев. У спящих были у кого розовые, у кого темно-коричневые пятки, в зависимости от возраста. Автоматы Калашникова лежали рядом со спящими на расстоянии вытянутой руки, у одного под щекой.

В тот день не было боевых действий на дороге из Григориуполя, в то время как у соседей-казаков стреляли. Потому что предыдущей ночью два «румына» приползли к преднестровским окопам, каждый притащил по канистре отличного вина. «Румыны» попросили перемирия на два дня по причине того, что их командир батальона празднует в эти дни свадьбу. Есаул, командир казаков, попробовал вино, нашел его хорошим вином и согласился на перемирие. «Румыны», довольные, уползли в ночь. «Ты можешь услышать свадебный оркестр, — сказал мне есаул Полетаев, — если отойдешь чуть глубже в сад. Слышно, скрипка визжит».

После того как перемирие закончилось, через два дня, казаки проползли ночью к «румынским» окопам и выкопали несколько мин, защищающих румынские окопы от казаков. Выкопали и закопали опять, но в другом месте. В частности, на тропинке к устроенному «румынами» отхожему месту.