Эдуард Лимонов - Книга воды

Я с сожалением, помню, посмотрел в последний раз на внутренности моей комнаты. У меня там стояли две бок о бок кровати, и сколько же эти кровати слышали, видели и чувствовали! Там жадно вдыхала «папперсы» Елена, судорожно оргазмируя. Там пьяно плакала маленькая жопастая Ленка; блядовитая черноглазая и всегда печальная Наташка Б., жена кинорежиссера, ругалась, энергично двигая задом; там я раздавливал большущие груди польской кинозвезды Эльжбеты Чижевской… Тяжело вздохнув, я тогда прикрыл дверь, и в последний раз мелькнула у меня перед глазами лента Хадсон-ривер.

Внизу ждала в машине «Тугрик», чтобы сопроводить меня в аэропорт. Я летел в Париж.

В тюрьме у меня только один роман. Я встречаюсь с ней по ночам. Ее зовут Суккуб.

Барнаул — красивый город. Небольшой, и уже не сибирский, хотя расположен он всего лишь в 230 километрах к югу от самого сибирского города Новосибирска. О Барнауле мне всегда хочется сказать: «южный город». У Барнаула (Burned Aul, — сожженное село, так я его себе переводил с придуманного мной каламбура) есть что-то общее с южным городом Краснодаром. Улицы Красная и Ленина похожи мелкими, аккуратными, хорошей архитектуры зданиями, окрашенными в цвета абрикоса и в оттенки розового цвета. Барнаул — уютный город для 400 тысяч населения. В первый мой приезд город сразу мне понравился, а то, что меня поводил по его улицам выдающийся краевед, писатель Родионов, еще больше углубило мою приязнь к городу. Она приязнью и остается, хотя именно в Барнаул привезли меня на рассвете 9 апреля в наручниках чекисты в машинах с мигалками. И оттуда вылетел я в самолете, окруженный чекистами с пистолетами, в Москву. Приязнь остается.

Из России идут в Барнаул два прямых поезда. Один, кажется, идет через Петропавловск, тот, что в Казахстане. Упаси вас боже садиться на него. Лучше, если есть немного денег, доберитесь по Транссибу до Новосибирска, а там перекочуйте с ж/д вокзала на автобусный вокзал. На автовокзале договоритесь с мордатым частником, и за двести рэ на человека (только выбирайте новую машину) доедете с ветерком до южного города Барнаула за три часа. На полдороге шофер обычно останавливается отлить и выпить кофе. Выпейте и вы.

На автомобиле вы прибудете в Барнаул через широкую Обь. Если это весна, то льдины громоздятся на льдины. В том месте, где в Обь впадает Катунь, образуются торосы. С моста над Обью можно видеть здание речного вокзала и парапет набережной. Туда, на набережную, в массе отправляются барнаульцы на променад. Пьют пиво и разглядывают Обь, а по ней несет бревна, бывает, пронесет и льдину с отчаянно орущими рыбаками. Противоположный берег Оби невысок, некрасив и частью заболочен, но он далеко, и барнаульцы утешают себя тем, что река у них большая. Гуляют на променаде и члены Национал-большевистской партии.

Я, приезжая в Барнаул, обязательно посещал променад с членами Национал-большевистской партии. Кажется, с белобородым краеведом Родионовым меня познакомил Женя Берсенев, лидер нашей организации в Алтайском крае. Во всяком случае, помню, что Женя присутствовал во время экскурсии по городу с Родионовым. К истории края принадлежит горнозаводчик Демидов, я видел, если не ошибаюсь, два памятника этому птенцу гнезда Петрова, где длинные бронзовые букли парика падают ему на плечи. В самом Барнауле никаких особенных гор, но он самый крупный город на Оби, ближний к богатому Горному Алтаю и к Рудному Алтаю, к треугольнику городов Усть-Каменогорск—Лениногорск—Зыряновск, где в породе лежит вся таблица Менделеева. Вот Демидов туда и целил. А Обь, Катунь и их притоки были в XVIII веке единственными доступными дорожными артериями.

Солнце в тех местах мощное. Даже зимой. В самом Горном Алтае много больше солнечных дней в году, чем в курортных городах Сочи или Сухуми. Так что — воистину юг. Женя Берсенев — скорее хорошо начитанный интеллектуал, чем революционер. Для нас это не было секретом, так же как и его личные мелкие слабости. Он известен в городе как журналист, известно также было, что он лидер партии, и не более того. Так продолжалось несколько лет, никого покруче и посильнее Берсенева в Барнауле не появилось. Не то что Женя крут, скорее, напротив, это мягкий, белобрысый человек в веснушках, в очках. Он не великий организатор и с трудом собирал в лучшие времена несколько десятков национал-большевиков вокруг себя. Но мы в центре не огорчались, многие организации начинали вначале книжные интеллектуалы или даже отморозки, но затем под НБ-флаг стекались более активные люди. В апреле прошлого (2000) года я явился в Барнаул. До этого Берсенев побывал в Москве по каким-то журналистским делам.