Жоржи Амаду - Лавка чудес

Хотя служащие Электрической не сразу присоединились к забастовке, Педро Аршанжо не пропускал ни одного собрания профсоюза бастующих вагоновожатых и кондукторов, заражая всех вокруг деловитостью и задором, ни один молодой служащий не мог потягаться с этим стариком в проворстве и смекалке, ибо старик все делал не по приказу, не по обязанности, не потому, что выполнял чье-то задание. Он делал то, что считал справедливым, и делал весело, с огоньком.

Впервые за шесть лет после изгнания ступил он на порог медицинского факультета. Прежние студенты уже окончили курс, новых он не знал, и они его не знали. Кое-кто из преподавателей, однако, замедлял шаг. Кое-кто здоровался. Педро Аршанжо ждал Фрагу Нето. Тот появился в окружении студентов, с которыми оживленно о чем-то беседовал.

– Профессор…

– Аршанжо! Сколько лет… Я вам нужен? – И обернулся к студентам: – Вы знаете, кто это?

Молодые люди посмотрели на незнакомца: мулат, бедняк в старомодном, но чистом костюме, в начищенных до блеска ботинках. Привычка к опрятности не поддавалась натиску бедности и старости.

– Это знаменитый Педро Аршанжо. Тридцать лет проработал на факультете педелем, отличный знаток баиянских обычаев и фольклора, антрополог, автор очень серьезных трудов. Был уволен за то, что написал книгу в ответ на расистскую брошюру профессора Нило Арголо, где доказал, что мы, баиянцы, сплошь мулаты. Грандиозный был скандал…

– Мы слышали. Не потому ли этот монстр Арголо подал в отставку?

– Совершенно верно. Студенты не простили ему расистских бредней. Они стали называть его… Как, Аршанжо?

– Оубитико.

– Почему?

– Это одно из имен профессора, о котором он никогда не упоминал. Оно досталось ему от прапрадеда, негра Бомбоше, по случайности оказавшегося и моим прапрадедом…

– Да-да, «братец профессор Арголо», – вспомнил Фрага Нето. – Простите, господа, я вас покину, мы с Аршанжо давно не виделись, нам надо поговорить.

Профессор и бывший педель зашли к Пересу, уселись за стойку бара, где сиживали и прежде.

– Что будете пить? – спросил Фрага Нето.

– Не откажусь от глотка тростниковой. Если вы, конечно, тоже…

– О нет-нет, не могу. Ничего спиртного, даже, к сожалению, пива. Печень, знаете ли… Выпью тоника.

Профессор украдкой разглядывал Аршанжо: сдал заметно. Постарел, утратил былую солидность. Надолго ли хватит у него сил содержать в порядке одежду и наводить глянец на ботинки? Профессор не видел Аршанжо почти шесть лет, с похорон фрея Тимотео. Они вместе совершали бдение у тела аббата в монастыре. Потом Фрага Нето заходил в «Лавку чудес» узнать, не осталось ли еще экземпляра «Заметок…», но «Лавки» уже не было. Там обосновался турок. «Педро Аршанжо? У него нет постоянного адреса. В эти края иногда заглядывает, если хотите, оставьте записку…» Фрага Нето не стал его разыскивать. Теперь, за стойкой бара, отметил про себя: сильно сдал старик Аршанжо.

– Профессор, я пришел к вам насчет забастовки в городской Транспортной.

– Забастовки? Неужто всеобщей? Неужели весь транспорт остановился? И трамваи, и катера, и фуникулеры – все замерло? Вот здорово, черт побери!

– Конечно, здорово! Все по справедливости, профессор, разве на такой заработок проживешь? Если Электрическая и Телефонная поддержат, наша возьмет наверняка.

– Наша? Вы-то здесь при чем?

– Ах да, вы не знаете. Я служащий…

– Городской Транспортной?

– Электрической, но какая разница? Это же трест, вы сами рассказывали, профессор.

– Ну разумеется, тресты и корпорации, – рассмеялся Фрага Нето.

– Так вот, я член комитета солидарности с бастующими и пришел к вам…

– Нужны деньги?

– Нет, сеньор. То есть и деньги тоже нужны, но этим занимается другой комитет, финансовый. Коли хотите помочь деньгами, я скажу кому-нибудь из финансового комитета, они к вам обратятся. Но я-то думал про другое: не зайдете ли вы к нам в комитет? У нас там круглосуточное дежурство, заседаем днем и ночью, многие приходят выразить солидарность и поддержку, пишут о нас в газетах, это очень важно. Заходили профессора факультета права, депутаты муниципалитета, журналисты, писатели, много добрых людей перебывало, а студенты – те валом валят. Я и подумал, что вы, профессор, при ваших-то идеях…

– При моих идеях… Что ж, вы хорошо сделали, вспомнив обо мне, я все тот же. Для трудящихся забастовка – правое дело, она – их оружие. Только пойти я не могу. Вы не слыхали? Я буду участвовать в конкурсе на должность заведующего кафедрой…