Мартин Касарьего - Меня не купишь

— Притворись, что ты с ним. Это даст нам шанс.

— Чего же еще просить у судьбы! — проговорила она мечтательно. — Еще один шанс. Просить больше — просто бессовестно. Я приглашу их на 19.45? — деловито спросила она, опять становясь практичной.

— Ты говоришь, как Управление железных дорог.

— Я не сумею собрать всех раньше, — рассуждала она вслух.

— Хорошо. Скажи им, что я принесу часть денег.

— Сделай палец вот так.

Она взяла меня за безымянный палец и выпрямила его. И выпустила изо рта колечки дыма, легко надевшиеся прямо на вытянутый палец.

— Это последнее — не простое кольцо, Макс, — сказала она и потушила сигарету в стоящей на комоде пепельнице. — Это обручальное кольцо. — Она на секунду замерла, а потом посмотрела мне прямо в глаза с надеждой и любовью. — Что ты мне скажешь?

— Ничего, — ответил я, — эти кольца дыма уже растаяли. И последнее точно так же, как все остальные.

— Я была беременна от тебя, Макс. Меня положили в больницу, и врачи вынудили меня сделать аборт. Меня усыпили. Бывают абсолютно бездушные врачи. И бывают бандиты с добрым сердцем.

Печальное умозаключение относительно врачей основывалось на жизненном опыте, а насчет бандитов она узнала из бульварных романов.

— Замолчи, — попросил я.

Я встал и начал одеваться. Приоткрыл жалюзи. Был полдень. Падавшие из окна полоски света делали нас похожими на заключенных в полосатых робах. Может, это тоже было предупреждением, как и проклятый черный кот.

— Это правда. Гарсиа сказал, что ничего тебе не сделает и отдаст нам нашу часть. Я искала тебя, но никто ничего о тебе не знал. Муравей и тот оставляет больше следов на цементном полу.

— Я ничего не желаю знать. Ты можешь сделать мне одолжение и замолчать? Пожалуйста!

— Шесть лет я думала о тебе, спрашивала, выискивала хоть какую-то весточку от тебя… И вдруг, нежданно-негаданно, благодаря тому, что мне потребовалось купить пачку сигарет, я встретила тебя.

— Именно тогда, когда у тебя возникли проблемы. Надо же, какое совпадение!

— Да, милый, на свете бывают совпадения. И теперь я опять беременна. Я чувствую себя точно так же, как в прошлый раз. В тот раз я не ошиблась и уверена, что не ошибаюсь сейчас.

— Замолчи. Ты чересчур патетична.

Эльза взяла пачку «Данхилла», повертела ее в руках и протянула мне.

— Прочти, что написано внизу, — попросила она.

— «С пониженным содержанием никотина и смол». И что?

— Читай дальше.

— «Министерство здравоохранения предупреждает: курение во время беременности вредит будущему ребенку». Очень интересно. Так и хочется пожалеть тебя.

— Поэтому я и перешла на ментоловые, дело вовсе не в цвете моих глаз, я делаю это ради нашего ребенка, Макс. Я уже давно смирилась с тем, что ты не обращаешь никакого внимания на такие детали. Если мы выкрутимся, обещаю тебе, что я совсем брошу курить.

— Не говори ерунду.

Я надел брюки. Вкус мести оказался более горьким, чем я ожидал.

— Мы, женщины, всегда знаем это. Не спрашивай как, но знаем.

— Хватит нести чушь. Я не собираюсь связывать свою жизнь с первой, насочинявшей с три короба.

— Мы не пользовались презервативами.

— Я, конечно, не гинеколог, но не думаю, что уже через два дня ты можешь быть так уверена, что находишься в интересном положении. — Я намеренно использовал это выражение, хотя сомневаюсь, что Эльза была столь же чувствительна к словам, как я. — Что ж, если ты хочешь, чтобы я опять подался в бега, просто попроси еще разок жениться на тебе.

Эльза была стойкой как скала. Чтобы эта скала зашаталась, требовалась целенаправленная разрушительная работа: ударить с одной стороны, добавить с другой… По почкам, по лицу, потом по печени. Я бичевал ее и чувствовал себя жестоким боксером.

— Как ты можешь говорить такое? Я люблю тебя.

— Вот и продемонстрируешь мне это сегодня вечером в баре.

— Я буду любить тебя, пока смерть не разлучит нас.

Я заметил свисавший со стула джемпер.

— Знаешь, на кого ты сегодня похожа? На змею, меняющую кожу.

— У какого-нибудь овоща… у любого безмозглого овоща больше чувств, чем у тебя…

Прислонившись к стене и обхватив руками колени, Эльза безутешно плакала, а я чувствовал себя мешком с мусором и всякой дрянью. Подаренные ею часы упали и валялись рядом с моими старыми ботинками. Даже когда они лежали вот так, в куче, было невозможно представить, что эти две вещи принадлежат одному и тому же человеку.

Я надел часы, прицепил свои доспехи, завязал шнурки на ботинках и закончил одеваться. Я был сыт по горло невозможностью просто взять и поверить словам, слетавшим с ее губ. А насколько все могло бы быть проще… Но Эльза была запутанным лабиринтом, а я не мог рассчитывать на помощь Ариадны. Я рассовал по карманам все свое добро.