Фредрик Бакман - Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

Среди теней есть кто-то еще. Худощавый мужчина в облаке сигаретного дыма. Это единственный запах, который долетает до Эльсы сквозь стеклянный купол — запах бабушкиного табака. Мужчина поднимает голову, и взгляд светло-голубых глаз пронзает туман. Из тонких губ выползают клубы дыма. Мужчина указывает на Эльсу пальцем, изогнутым, словно серый коготь, и что-то кричит. В следующее мгновение сотни теней, взметнувшись, поднимаются к куполу.

Эльса проснулась оттого, что упала с кровати и ударилась лицом о паркет. Тяжело дыша, она лежала на полу и держалась руками за горло. Прошел миллион вечностей, прежде чем она смогла поверить, что находится в реальном мире. Что тени не схватили ее. С тех пор как они с бабушкой впервые оседлали облаконей и перенеслись в Просонье, Эльсе никогда не снились кошмары. Она уже успела забыть, каково это. Вся в поту, с пустой головой, она встала, пытаясь привести мысли в порядок.

Из прихожей донесся чей-то голос. Злой голос из реального мира. Эльса вспомнила про зловков из Миамаса, о которых любила рассказывать бабушка. Эти четвероногие очень похожи на волков, только гораздо злее. Больше всего зловки не любят волков, потому что те лишили их самых интересных вакансий во всех сказках. Последнего зловка много вечностей назад уволили из сказки, известной в реальном мире под названием «Красная Шапочка». Уволили по причине «неумения работать в коллективе». После этого волки повсеместно прописались во всех сказках и сделали себе неплохую карьеру, тогда как зловки по сей день работают обслуживающим персоналом в окрестностях Просонья, курят сигареты «Парламент», красят пряди в лиловый цвет и жалуются на жизнь.

Но вернемся к нашим баранам. Зловки к ним отношения не имеют, это другая история.

Итак, из прихожей доносился чей-то голос. Самый обычный злой голос. Эльса стряхнула сонную пелену и прислушалась к разговору.

Говорила Бритт-Мари. Потом мама. И опять Бритт-Мари.

— Вот оно что! Но, милочка, разве не странно, что они звонят тебе ! Почему не Кенту? Кент является председателем этого кондоминиума, а я отвечаю за информационное обеспечение. И по таким делам у нас принято звонить председателю. А не кому попало!

Эльса поняла, что «кому попало» звучит унизительно, хотя голос у Бритт-Мари был очень благожелательным. Она представила, как Бритт-Мари стоит в прихожей, сложив руки замком на животе, и кивает маме с таким благожелательным видом, на какой способна только она.

Мама вздохнула так тяжко, что Эльсе показалось, будто ее вздох сквозняком проник к ней в комнату и шевельнул простыню на кровати.

— Я не знаю, почему они позвонили именно мне. Сегодня придет аудитор и все объяснит.

Эльса открыла дверь в прихожую. Там была не только Бритт-Мари, но также Леннарт, Мод и Альф. Саманта дремала на лестничной клетке. На маме был махровый халат, который едва сходился на животе. Мод держала банку с печеньем и улыбалась Эльсе доброй улыбкой. У Леннарта в руках был термос с кофе на всякий случай, он сделал глоток из крышки.

У Альфа, похоже, в кои-то веки было не самое ужасное настроение, он просто казался чем-то крайне раздосадованным. Он коротко кивнул Эльсе с таким видом, будто ему навязали какую-то тайну. И только тогда она вспомнила, что вчера оставила Альфа в гараже вместе с ворсом и убежала наверх. Паника накрыла ее с головой, но Альф жестом дал понять, что он все уладил. Эльса немного успокоилась. Она смотрела на Бритт-Мари, пытаясь вычислить, связан ли ее гнев с ворсом или это просто дежурный скандал. Вскоре стало ясно, что это, слава богу, плановые разборки. Сегодня страшный гнев Бритт-Мари был сосредоточен на маме.

— Значит, владельцы дома вообразили, будто могут продать нам квартиры в собственность? И это после всех писем, которые Кент им написал? Взяли и приняли такое решение? Раз, и готово? И позвонили тебе, а не Кенту? Значит, по-твоему, это нормально, милочка? Тебе кажется, это нормально? — вопрошала Бритт-Мари, складывая так и сяк руки в замок.

Мама снова вздохнула и попыталась туже затянуть халат.

— Может быть, они не дозвонились до Кента. Я все-таки живу здесь не первый год, вот они и…

— Вообще-то дольше всех в этом доме прожили мы с Кентом, дорогая моя. Дольше всех! — перебила Бритт-Мари.

— Дольше всех здесь живет Альф, — поправила мама.

Эльса вмешалась в разговор:

— Дольше всех здесь жила бабушка. — Но ее никто не слушал.

Особенно Бритт-Мари.

— Мы живем здесь дольше всех, милочка, и к тому же в таких случаях принято звонить Кенту! — продолжала она.