Фредрик Бакман: Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

Но только не сегодня. Сейчас два часа ночи и Эльса очень устала, ей хочется одного: лечь спать. Но не тут-то было, ведь бабушка снова кидалась дерьмом в полицейского.

Все сложно. Почти как статус в Фейсбуке.

Эльса обвела взглядом маленькую прямоугольную комнату и зевнула так отчаянно, будто пыталась проглотить собственную голову, сомкнув челюсти на затылке.

— Говорила я тебе, не лезь через забор, — пробормотала она себе под нос и посмотрела на часы.

Бабушка не ответила. Эльса сняла шарф Гриффиндора и положила его на колени. Она родилась семь лет назад, на второй день после Рождества. Впрочем, скоро уже восемь. В тот день немецкие ученые зарегистрировали самое сильное электромагнитное излучение на земле. В электромагнитах Эльса, конечно, до конца не разобралась. Как она поняла, это что-то типа нейтронных звезд. А еще похоже на злобного Мегатрона из «Трансформеров». Некоторые непросвещенные люди, не читающие серьезную литературу, наивно полагают, что это детский сериал. На самом деле трансформеры — это роботы. Хотя с научной точки зрения они настоящие супергерои. Эльса обожает трансформеров и нейтронные звезды, а «вспышка электромагнитного излучения» ассоциируется у нее с другой вспышкой, когда бабушка пролила фанту на ее айфон, а потом решила подсушить его в тостере. Бабушка считает, Эльса особенная потому, что родилась в такой день.

Быть особенной — лучший способ быть не такой, как все.

Бабушка разделила табак на небольшие кучки и завернула их в прямоугольнички из хрустящей папиросной бумаги. Эльса тяжко вздохнула.

— Ты что, не слышишь? Я же тебе говорила: не-лезь-через-забор! — произнесла она с ударением на каждом слове.

Вообще-то Эльса не хотела расстраивать бабушку. Просто она страшно разозлилась. Так сильно разозлиться могут только очень уставшие семилетки в полицейском участке и мужчины среднего возраста, ждущие задержавшийся самолет, о котором нет никаких известий.

Бабушка ухмыльнулась, ища зажигалку в карманах своего большого, не по размеру, пальто. Похоже, она не воспринимала происходящее всерьез, потому что всерьез она вообще ничего не воспринимает. Кроме тех случаев, когда она хочет курить и не может найти зажигалку. Тут уж не до шуток. Курение — это святое.

— Боже мой, да разве это забор? Было бы о чем говорить, — беспечно возразила она.

— Ты не божемойкай! Это не я кидалась дерьмом в полицейского, — напомнила Эльса.

Бабушка закатила глаза.

— Ну что ты долдонишь, прямо как мать твоя. У тебя нет зажигалки?

— Мне семь лет! — отрезала Эльса.

— И долго ты будешь этим прикрываться?

— До тех пор, пока мне не исполнится восемь!

Бабушка застонала, бормоча всякую чушь, вроде «ой-ой-ой, спросить уже ничего нельзя», и продолжила рыться в карманах.

— По-моему, здесь нельзя курить, — сообщила ей Эльса, уже немного успокоившись и ковыряя дыру в гриффиндорском шарфе.

Бабушка снова ухмыльнулась:

— Почему это? Просто надо открыть окно.

Эльса с сомнением посмотрела на окно.

— По-моему, эти окна не открываются.

— Что за чушь, это еще почему?

— На них решетка.

Бабушка недовольно перевела взгляд с окна на Эльсу.

— Вот времена настали, уже и в полицейских участках нельзя покурить. Мы живем в тоталитарном государстве!

Эльса снова зевнула.

— Можно твой телефон?

— Зачем?

— Залезть в интернет.

— А что там тебе?

— Да так.

— Ты слишком много времени тратишь на интернет.

— Не трачу, а провожу в интернете.

— Не придирайся к словам.

Эльса покачала головой.

— Тратят деньги, а не время. Ты же не говоришь: «Я провела две прекрасные сотни крон на эти новые брюки». Или говоришь?

— А ты слышала про одну девочку, которая была до того умная, что от большого ума померла?

— Я как раз слышала про ту, что жила долго и счастливо, — фыркнула Эльса.

В помещение вошел полицейский — судя по виду, запредельно усталый. Он сел по другую сторону стола, устремив на Эльсу и бабушку полный отчаяния взгляд.

— Я хочу позвонить моему адвокату! — заявила бабушка.

— Я хочу позвонить моей маме! — заявила Эльса.

— И все-таки сначала я позвоню адвокату! — настаивала бабушка.

Полицейский со вздохом достал стопку бумаг.

— Твоя мама уже едет сюда.

Бабушка стала задыхаться так картинно, как умеет только она.