Петр Муравьев - Полюс Лорда

Было два часа ночи, когда я сделал последнюю попытку. Напрасно! Я повесил трубку и тихо засмеялся, потом громче, еще громче…

– Зонт, – хохотал я, – вот и раскрылся! – Я встал и, пройдя к шкафу, снял с вешалки мой новый зонт. – Мой добрый друг… мой славный зонт!… – распевал я, прохаживаясь по комнате под раскрытым зонтом. – Тра-та-та-та, тра-та-та-та… Мой добрый зонт… – Песнь перемежалась смехом, теперь я сидел верхом на стуле и дрыгал ногами. Непонятно откуда взявшиеся теплые струйки сбегали по лицу.

Шум в дверях заставил меня обернуться. На пороге стояла Салли и испуганно смотрела на меня.

– Что с тобой, Алекс?

– Ничего! – бодро закричал я. – Вот только зонт протекает!

– Алекс!…

– Не веришь? Смотри! – Я стал стряхивать нависшие на лице капли. – Подумай! Двенадцать долларов, с гарантией на десять лет, и вот поди ж ты… Сволочи!

– Алекс, что ты говоришь?…

– Врешь, врешь! Это зонт! – На момент я остановился. – Видите ли, уважаемая мачеха, в чем здесь штука. А в том, что тут вот двадцатый век, телевизоры, космонавты, а порядочного зонта не придумали. Дрянь, дрянь! – закричал я и, бросив зонт на пол, принялся топтать его.

Салли отступила к двери, а я, едва держась на ногах, подошел к ней вплотную и схватил ее за руку.

– Нет, постой уж! – хрипло прошептал я, дыша ей в лицо. – Сперва скажи, кто из нас лучше – я или папаша? – И я хитро подмигнул моей жертве.

Бледность залила ее лицо.

– Ты злой! Злой! – пролепетала Салли и, вырвавшись, выскочила в коридор, я за ней.

Ей удалось скрыться у себя, потому что бежал я с трудом, держась за стенку, спотыкаясь и падая. Замок щелкнул у меня перед носом. Я стал ломиться в дверь, но она не поддавалась. Тогда я принялся стучать кулаками.

– Открой! Сию минуту открой!

Я слышал, как Салли, плача, умоляла меня:

– Не надо, Алекс, пожалуйста!

И тогда я, что-то припомнив, сложил руки на животе – будто держу куклу – и, гримасничая и приплясывая перед дверью, стал шепеляво, с притворным ужасом, выводить:

– Люси больна!… Люси не спала ночь!… – И затем, распалившись, пронзительно закричал: – Ты и твоя идиотская Люси!!! – И… провалился куда-то.

Уже рассвело, когда я очнулся. Чьи-то мягкие ладони растирали мне виски, мокрое полотенце давило холодком на голову. Я долго лежал с открытыми глазами, прежде чем увидел ее.

– Вставай, я тебе помогу! – ласково шептала Салли и то тянула меня за рукав, то подталкивала в плечо. – Идем же!

Я осмотрелся и увидел, что лежу у ее двери.

– Каким образом я здесь? – спросил я, напрягаясь, чтобы вспомнить.

– Потом, не сейчас! – Салли изо всех сил тянула меня за руку.

Опираясь на ее плечо, я с трудом добрался к себе и плюхнулся на кровать. Салли молчала. Это меня насторожило.

– Что случилось? – спросил я опять. – Почему я спал в коридоре?

– Ничего не случилось… Ты, наверное, вышел ночью из комнаты и… Ты вчера выпил лишнее, вот и все!

– Почему же не помню? У нас были гости, Дорис… Мы танцевали…

Салли молчала, а я уже нащупывал памятью неясные нити.

– Браун… Я с ним повздорил?

– Да, вы задрались.

Память подбрасывала воспоминания – как щепки в разгорающийся огонь.

– И Кестлер… он явился к концу… – И вдруг костер вспыхнул! – Они ушли вместе – Дорис и Кестлер!

Салли смотрела в сторону не отвечая, а я уселся и принялся тереть виски.

– Кестлер… я звонил ему… и ей тоже… – Затем, неожиданно для себя, я тихо добавил: – Она была его подругой; он как-то рассказывал, не называя по имени, но это она, она!

Я сделал попытку встать, но тяжелая муть вновь уложила меня. Безобразные подробности вчерашнего всплывали в памяти одна за другой.

– Почему ты ушла… когда мы танцевали? – спросил я.

– Не помню… мне нужно было убрать…

– Я был очень смешон? Скажи, очень?

– Зачем ты себя мучаешь! Я не могу! – ответила Салли и направилась к двери.

А я, не будучи в силах сдержаться, бросил ей вслед:

– Это для вас смешно, потому что вы… вы… глупые ничтожные люди! – Мне и этого было мало; я вскочил с постели и, шатаясь, подбежал к двери. Мне захотелось, как и давеча, крикнуть ей что-нибудь похлестче, пообидней. Но, выглянув в коридор, я обмяк: Салли стояла прислонившись к стенке и охватив голову руками.

Я поспешил назад к телефону и набрал знакомый номер. Никто не отвечал. Позвонил к ней на службу: новая секретарша сообщила, что Дорис нет. Попытка дозвониться к Кестлеру тоже не дала результатов.

Я прилег на кровать и долго лежал ничком, лихорадочно соображая. Что же произошло? Куда она исчезла? Одна или с Кестлером?