Олег Никитин - Это я, Эдик

И на фига я выкинул оба пистолета торчков? Сейчас бы сунул под куртку и шагал смело навстречу опасностям. Мысль была глупой, я обозвал себя «убийцей» и вылез из машины.

Я приткнул ее на стоянке, среди скопища ржавых тачек. Ими, кажется, уже сто лет никто не пользовался. Да и сам отель, вывеска которого со словами «Упру Урву» болталась на осеннем ветру, выглядел мерзко. Я вдруг вспомнил, что в Торе так звучит завет «плодитесь и размножайтесь». Что ж, посмотрим, стоит ли тут плодиться.

В крошечном холле было мрачно и стыло. Впрочем, откуда-то доносилась бодрая музычка, так что царство оказалось не совсем мертвым. Какого шайтана тут понадобилось Наталье? Я стукнул по медному звонку и оперся о стойку, усыпанную пеплом от сигарет.

– Эй, хозяин!

Никто не отозвался. Глаза у меня привыкли к полумраку, и прямо перед собой я узрел убогий шамаиль – традиционное настенное панно. Местный художественный «гений» в меру способностей размазал по стеклу краски, получив в итоге хальк в виде ритуальных картинок-изречений. Я попытался что-нибудь прочитать, но расшифровке поддалась только одна фраза, написанная в стиле «сульс». «Опираясь на зеленые подушки и прекрасные ковры…» (Цитата из суры 55, аят 76. – Прим. мутакаллима издателя.)

Сомневаюсь, что в этакой дыре найдется хоть одна приличная подушка, не говоря уж о коврах.

Я звякнул еще раз, и тут показался шейх лет сорока, с клочковатой бородой и в засаленной чалме. Он подозрительно оглядел меня, почесал через грязно-зеленый халат пузо и спросил:

– А где ваша дама?

– Вот она.

Я шлепнул на стойку голограмму Натальи, а поверх нее монету в пять дирхемов.

Шейх с любопытством уставился на снимок и даже пару раз причмокнул губами, не забыв, естественно, смахнуть деньги в карман.

– Меня интересует, в каком номере она останавливалась и чем занималась.

– В мой отель только за одним делом приезжают, – сально хмыкнул старик. – Но она была одна, и я еще удивился, помню. Глаза у нее были какие-то испуганные. Не скажу, что каждого шороха боялась, но настороже была, это точно.

– И что?

– Заказала 12-й номер и поднялась туда.

– Почему именно 12-й?

– Шайтан ее знает? А, вспомнил – я же сам подал ей первый попавшийся ключ.

– И много было свободных комнат?

– Почти все… Обычно у меня во второй половине дня наплыв бывает. Лучший секс-отель на весь район!

– Название только дурацкое.

Шейх слегка обиделся и поджал губы.

– Ладно, отец, я пошутил! Давай сюда ключ от 12-го.

– Десять дирхемов в час, – сухо отозвался хозяин. – На меньшее время не сдаю.

Я молча подвинул к себе его кассовый дабир и завел в него нужное количество веб-денег, после чего старик кинул на стойку электронный ключ. Часа мне в любом случае должно было хватить. Сегодня я не склонен был перерождаться в местного Танка, кем бы он ни оказался. Да и что хорошего может случиться в этаком притоне?

– Эй, а что с ней потом было? – сообразил я.

– Вот выйдешь обратно, и поговорим, – загадочно ответил шейх.

Я пожал плечами и поднялся на второй этаж. Музон стал звучать громче, однако доносился из другого конца коридора, слева, а мой путь лежал направо. Я ткнул в прорезь замка ключ и ввалился в логово разврата. Странно, но подушки на кровати были зелеными, а ковер на полу – вполне цветастым, хотя и потертым. На стене висело панно с арабесками. Имелась даже крошечная ванная комнатушка и бар с треснувшим зеркалом.

Я открыл его и обнаружил полупустую бутылку дешевого пойла.

Потом повалился с ней на кровать, хлебнул кислого хамра и стал прислушиваться к собственным мозгам. Местный Танк сидел там не шелохнувшись. Наверное, чтобы активизироваться, ему нужно около получаса, но никак не пять минут, что я провел в окрестностях «Упру Урву».

Валяться было тупо, я поставил бутылку на тумбочку и обошел комнату по периметру. Самой интересной вещью тут был старинный музыкальный центр с караоке. Судя по вытертым пятнам на его клавиатуре, этим мастодонтом нередко пользовались. Я надавил одну из кнопок с надписью «вынуть» на арабском и увидел уникальную штуку. Это была мини-кассета с настоящей магнитной пленкой!

На ум пришло воспоминание о такой же древней дискете, с которой я имел дело в к-театре. Неужели очередное послание сумасшедшей Натальи? Деваться было некуда, я положил дабир перед муз-центром и одновременно включил запись и воспроизведение кассеты. Опцию распознавания текста, понятно, тоже врубил.