Олег Никитин - Это я, Эдик

– Хароб, – буркнул я под нос и притормозил рядом с навесом.

Вывеску на этом доме я тоже моментально опознал – пару дней назад, ночью, мне довелось побывать тут на встрече с покупателем. Хозяин забегаловки показался мне серьезным человеком, умеющим распознать выгоду, да и вел он себя как мафиози. А значит, с ним можно иметь дело.

В воздухе витал густой дух помоев, лапши и сырой рыбы. (Об этом Ева с нед о вольной мордочкой сказала, дабир у меня такую хрень не пишет. – Прим. Танка) Видны были редкие прохожие, в основном нагруженные тюками старики, и пара велосипедистов.

– Ну? – спросила Жанли. – Едем или стоять будем?

– Идем, – скомандовал я и толкнул дверцу.

– За каким хреном? – вскинулась девка. – Мне и тут хорошо. Знаешь, я что-то передумала в этот бизнес соваться. Сначала ты везешь меня в «Розалинду», чтобы познакомить с местными боссами, потом срываешься, бежишь от каких-то торчков… А сейчас я должна переться с тобой в вонючую забегаловку в Чайна-Тауне! Вы тут все такие психи? Отвези меня обратно на мою улицу, и расстанемся с миром.

Ева опять извлекла разрядник.

– Шайтан, ты самая крутая стерва, каких я только видел. Не все ли тебе равно, на какого хозяина батрачить? А Хуанг – отличный бизнесмен, покруче Графа будет.

(Пора сделать пояснение. Все «размышления» сутенера Эдика частично во с становлены экспертной программой по обрывкам моих собственных, я-1, впечатл е ний, а также по его жестам и движению мышц гортани. Последним способом уд а лось восстановить самые очевидные, «проговоренные» мысли. – Прим. Танка.)

(Все остальное в этих сумбурных записках, то есть эмоциональная мотивация, психические рефлексии и так далее – мой художественный домысел. В исходном тексте ничего подобного не было. – Прим. ред. )

– Ладно, черт с тобой.

Мы выбрались из машины, и я тщательно выставил все охранные штучки – огнемет под днищем, лезвия, электрозащита и кое-что еще. (Сроду не знал, что моя к о лымага имеет столько степеней защиты. – Прим. Танка. Это уже становится ут о мительным! Все последующие вставки автора я вырезал. Нечего отвлекать читат е лей от действа. – Прим ред.)

У входа нас встретил моложавый китаец с мечом. Очевидно, моя харя не вызвала у него негативных эмоций (видимо, запомнил ее с прошлого раза), поэтому он только ощупал Еву цепким взглядом, неуловимым движением руки отобрал у нее оружие и кивнул на лестницу.

Жанли хватило ума, чтобы не возмутиться.

На втором этаже нас встретил еще один крепкий парнишка, уже с автоматом. Он провел нас по коридору в красную комнату с расписанными цветами стенами и бросил под светом четырех ажурных ламп. Ладно хоть на столике имелась закуска вроде фруктов. Не успели мы расположиться вокруг него на матрасах, как вошла китаянка с чайником и тремя пиалами. Она разлила в посуду горячий напиток и удалилась, вихляя бедрами.

– Ты тут бывал, похоже? – осведомилась Ева. Она схватила банан и принялась сдирать с него шкуру. – Проголодалась с тобой, черт. Долго ждать? И чего?

– Помалкивай, женщина. Не вздумай лезть в разговор, ясно?

Снаружи послышались шаги, и в комнату плавно вошел владелец заведения, Пу Син. Это был внушительный толстяк неопределенного возраста, с характерной физиономией и сложенными в косу волосами. Одет он был в яркий халат, а на поясе у него болтался кинжал в золоченых ножнах.

Я привстал и поклонился, сделав знак Жанли. Так мы дружно совершили короткий ритуал, чтобы спокойно усесться вокруг столика и хлебнуть наконец чая.

– Велики тяготы физического путешествия по улицам города, – молвил Пу Син.

– Знатные дела вершатся лишь собственными руками, – отозвался я.

– Умная мысль бьет сильнее рук…

– Никакая мысль, даже гениальная, ничто без верного меча и глотка свежезаваренного чая.

– О да, – усмехнулся хозяин. – Приятно получать новости из незапятнанных рук, а не из помойной ямы – Сети.

– Редки в наши дни хорошие вести, – вздохнул я. – Чай же воистину великолепен, славный Пу Син, как и фрукты.

– Спасибо, странник. Однако слышал я, на окраине моего квартала возник недавно переполох… – продолжал хозяин после паузы, занятой смакованием напитка. – Не ценят некоторые люди, особенно из правоверных, законов гостеприимства. Помнится, еще лет двадцать назад мало кто мог позволить себе въехать сюда, не испросив на то позволения уважаемых всеми лиц.