Олег Никитин - Это я, Эдик

– Авоську! – задушенно крикнула она.

– На хрена? Офигела, что ли? Ложку хватай!

– Сейчас же обыск будет, дурища! За окно повесим!

– А может, сожрем по-быстрому? – высказался Тошнилович.

– Кипяток – по-быстрому? Ну ты совсем тупой.

– Ну, как хотите, – обиделся парень и повалился на койку.

Чуть не ревя от бессилия, обжигаясь о металл, девушки кое-как сунули кастрюлю в мешок, потом в сетку, распахнули окно и вывесили драгоценную добычу наружу, на гвозде. Крещенский холод резанул по распаренным девичьим телам.

– Не могу больше, – проскулила Танька. – Дай хоть ложку хлебнуть…

– Терпи, подруга, шахидкой будешь.

Света закрыла окно и кинулась за своим единственным учебником, название которого стерлось лет сорок назад. О чем эта книга, кем и зачем она написана, никому из девчонок интересоваться в голову не приходило. Да к тому же текст был на арабском, а из него все студентки знали только слово «хитан» – обрезание. И то потому, чтобы при случае поинтересоваться у малознакомого парня, когда ему этот «хитан» делали. Умный разговор поддержать, короче.

Девушки повалились каждая на свою кровать – Трусерс тупо уставилась в учебник, а Щелястых потеснила Ганю и свернулась в голодном спазме. Тошнилович от скуки тут же полез к ней под халат, но Тане вдруг стало так нехорошо, что оскорбиться она и не подумала. Она стала печально размышлять, уместно ли будет сунуть два пальца в рот и облегчить тело и душу. Все-таки самогон, похоже, оказался паленым.

Долго ждать им не пришлось. Снаружи послышался зычный вопль, от которого даже у трупа волосы бы встали дыбом. Но Трусерс не потеряла присутствия духа. Она поняла, что надо срочно изобразить что-то эдакое, отчего Ленка сразу поняла бы – ребята тут сами по себе, им и без супа интересно.

– А ну-ка быстро воткни ей, – приказала она парню. – И двигай, двигай! Пусть увидит, что мы тут в порядке.

– Да я пытаюсь! Не лезет, блин. Она же снова отрубилась. Неужели самогон плохой попался?

– Не лезет у него… Пить меньше надо.

– Да я почти не пил!

– Ладно, стаскивай ее на пол и ставь на коленки.

Они на пару установили Танюшу в нужную позицию, и Светка раздвинула подруге ягодицы, чтобы Ганя мог толком поместить свой крошечный пенис куда следует. Тошнилович запыхтел, засуетился и наконец достиг результата, и то лишь после того, как Трусерс плюнула на ладонь и смочила Танькину вагину.

Подруга не подавала признаков сознания – голод и самогон сморили ее.

В коридоре между тем стоял жуткий шум, слышался треск распахиваемых дверей и топот, не говоря уж о злобных выкриках. К счастью, погоня поначалу ушла в другую сторону, однако миновать комнату смелых девушек, само собой, не могла.

– Ну, чего замер, дурак? – спросила Светка у Тошниловича.

– Да выскочил опять!

– Сдохнуть можно! Откуда ты такой мутант взялся? Все парни как парни, а у тебя просто пестик какой-то.

Ответить Ганя не успел, потому как дверь с грохотом раскрылась, и на пороге комнаты возникла разъяренная Целко. Из-за ее спины и боков выглядывало несколько злорадных морд – студентки только и ждали сигнала, чтобы наброситься на хозяек комнаты и растерзать их. Или хотя бы обыскать комнату.

Внутри у Светы возникла ледяная пустота, но она принудила себя приподняться с кровати и с невинным видом поглядеть прямо в круглые от злобы глазищи Ленки. Та повела вокруг крупным носом, втягивая воздух, а потом вдруг с отвращением уставилась на Ганю и его бесчувственную подругу.

– Эй, а ну прекрати этот разврат! – завопила она. – Не видишь, спит человек?

– А? – пробормотал парень. – Чего? Помоги лучше…

Целко свирепо плюнула на пол и с ужасающей силой хлопнула дверью, в ушах заложило – вся команда экзекуторов ринулась в соседнюю комнату. Светка перевела дух и оттащила Ганю от подруги – нечего лезть, коли не стоит.

Поесть им удалось только часов в пять, когда за окном установилась адская темень и достать кастрюлю можно было без опаски. К этому времени и Танька с Тошниловичем почти очухались. А вот Свете не спалось – она никак не могла забыть жуткий образ Целко, стоящей на пороге. Только задремлет, а кошмар тут как тут. Так и промаялась в сумерках, чуть новую дыру в матрасе не протерла.

Увы, на другой же день голод подступил вновь…

От редактора: Довольно! Мне удалось отстоять перед руководством право к у пировать самые омерзительные куски «уродовских» текстов. Долго они сопротивл я лись! Но я распечатал отрывок, который следовал за уже приведенным текстом, и стал показывать женской части нашего коллектива. Меня чуть не прибили, честное слово. К сожалению, совсем очистить «роман» не получилось. Скрипя зубами и руг а ясь, я составил «синопсис». Читайте, мазохисты…