Олег Никитин - Это я, Эдик

По команде девчонок он напялил тулуп со штанами, чтобы не отморозить причиндалы, а то выхаживай его потом, и полез за окно. Сами же девушки тем временем споро оделись и встретили явление кастрюли в комнате с ложкой и вилкой. Гоше достался тупой и к тому же сломанный пополам нож. Но он не обиделся. На что ему пальцы даны, как не пищу хватать?

– Свет зажигать будем? – шепотом спросила Светка.

– Еще чего! вдруг кто сунется – а тут мы сделаем вид, что трахаемся, – резонно возразила Танюша.

– Да, правда, – загорелся Тошнилович и скинул тулуп.

– Не разгоняйся, – осадили его девушки дружно, и бедный юноша сразу покрылся гусиной кожей, так ему стало одиноко и холодно.

Только волнующий дух супа и поддержал его в лихую минуту презрения.

– Зато пожру, – печально молвил он и сдвинул крышку с кастрюли.

– Сначала бульон…

Парень нежно разлил половину еще теплой пахучей жидкости по грязным стаканам, таинственно заблестевшим в лунном свете. Все благоговейно отпили влаги и посмаковали ее, покатали душистые капли на языках, прежде чем сглотнуть. Благость тонким слоем животного жира растеклась по пустым желудкам.

– Собачатина, – восторженно просипела Танюша. – Вылавливай кости уже, сил нет терпеть.

Тошнилович уже и сам пускал слюни от голода – взвар лишь растравил аппетит, требовалось всласть погрызть косточки, соскрести с них жилки и хрящики, высосать мозг до последней капельки. Девушки поставили перед товарищем самую глубокую тарелку, вылизанную ими еще в прошлом месяце, так давно она не видала достойной ее пищи. Что ж, пришел и ее день!

Гоша вытер ладонь о волосы и запустил ее в кастрюлю. В следующие несколько секунд с ним произошли самые небывалые метаморфозы, какие не доводилось видеть, пожалуй, никому в целом Уродове. Лицо парня окаменело, словно он увидал гидру, потом рот его распахнулся на полную ширину, обнажив черные пеньки зубов, и спустя мгновение комнату потряс такой чудовищный вопль, что треснувшее оконное стекло не выдержало и осыпалось на пол.

Он выдернул руку из кастрюли – указательный палец свисал на полоске кожи, качаясь, потом оторвался от ладони и с плеском упал обратно в бульон. Оттуда раздалось смачное чавканье, а вслед за тем и неприятный скребущий лязг. Над краем посудины внезапно показался черный собачий нос и клыки под рваной губой, а затем и провалившийся собачий глаз.

Обе девушки, так и не сумев ничего сказать, без чувств сползли со стульев. И тотчас за дверью послышались топот и радостные крики, и неотвратимая поступь кого-то тяжкого, неизбежного как похмелье.

Дверь распахнулась. На пороге стояла Лена с широким тесаком и облизывалась, а за нею прятались фигуры прочих студенток. Сальные волосы Целко развевались от ледяного сквозняка.

– Собирайся, народ! Знатный будет пир! Теперь на неделю всем мяса хватит…

Comments on this: 4

God: Все, администрация города подает в суд на автора этих непотребных записок сумасшедшего. Теперь держись!

(Ничего, отстоим. – Прим. мутакаллима издателя)

Танк: Да не знаю я, что там выше понаписано! Говорю же, этот тупой бред попадает ко мне самыми идиотскими способами, и на авторство я не претендую.

Cactus: Зашибись, наконец-то они все подохли!

Гамадрил: Да, сильно у вас тут наверчено, ни грана не понял. Попробую с начала полистать…

Мы ехали к Наталье на моем «рено», а сознание ко мне-1 никак не возвращалось. Только и вижу теперь на записи, как мелькает за окошком тачки омерзительная архитектура. Что я буду расписывать, в самом деле, как меня дабиром шарахнуло?

Ладно, неважно! Приехали мы в приличный район, со старыми, но еще свежими с виду домишками этажей в десять.

– Мне что, в машине тебя подождать? – выступила Альмира. – Зашибись. Угонят еще вместе с тачкой, муженек.

– Держи шокер. – Я пошарил в бардачке и кинул на колени девке жуткого вида прибор, весь в оплавленных следах и застарелой саже. – Тыкай в глаз, не пропадешь.

Я хлопнул дверью и поднялся на ступени широкого крыльца с протертыми ступенями. Реклама на линзы выскакивала все больше культурная, с отрывками из новых постановок, концертов и прочих эстетских развлечений.

По счастью, есть у меня резалка, так что таращиться на нее (сейчас) я-1 не стал, отфильтровал на хрен. Одолевала меня-2 какая-то невнятная тревога – глазенки шарили по окрестностям, натыкаясь на степенных каландаров и прочих безалаберных личностей. Что я-2 при этом думал? Какие замыслы вынашивал? Неведомо. Этот доморощенный представитель богемы так удалился от меня первичного, что никакой общей точки не обнаруживалось, хоть тресни. И я-1 безропотно торчал в темном закутке черепа, не пытаясь установить с захватчиком тела контакт.