Олег Никитин - Это я, Эдик

– Танька-то наша отшила Василия, – поведала Света.

– Как? – поразились все. – Такая любовь! Ромео! Жульетта!

– Ну, если честно, – понизив голос и оглядевшись, поделилась осведомленная девушка, – его другая дырка переманила… Он пришел покаяться, а Таня в ответ как закричит – проваливая, дескать, знать тебя не желаю, хер однояйцевый! Ну, он и ускакал на радостях. Теперь она снова с Ганькой любится, тот-то всегда готов.

После такого душевного разговора Лена настолько отошла от потрясения, что позволила Гоше полюбить себя в особо обидной позе. Тот даже повизгивал от восторга, чем довел Маринку до исступления и последующего самоистязания с помощью колотушки.

(Вы все еще читаете этот кошмар? Немедленно прекратите! – Прим. ред.)

Ночью, как видно, в голове у Целко происходило бурное движение мысли. Иначе с чего бы утром у нее был такой загадочно-зловещий вид?

Пока выскабливали сковороду старыми корками, найденными на дне шкафа под ворохом желтых газет, – мыши не успели их догрызть или просто побрезговали, – Марина и Гоша в страхе думали, какая смертельная идея могла зародиться в мозгах молодой женщины. Спросить они боялись, но в то же время их снедало любопытство.

Ленка не стала долго терпеть и таинственно сообщила:

– Есть план.

– Какой?

Паскудников и обе студентки дружно склонились над столом, отчего все три немытых головы оказались прямо над чугунной посудиной.

– Я знаю, как разоблачить воровку.

И она поделилась с друзьями коварным замыслом. Маринке тот настолько понравился, что она радостно хлопнула в ладоши и облизнулась, а вот Гоша опечалился:

– Да где я вам собаку поймаю? Всех уже давно слопали!

– На рынке их полно! – осадила товарища Целко.

– Так они все прикормленные, крыс ловят! Меня же самого завалят на мясо, если я там собаку стану резать!

Но отступать от великолепного плана Ленка была не намерена, потому как твердо замыслила изловить поганую воровку супа. Гоша попытался было склонить подругу к повторному поиску кастрюли (теперь уже, понятно, пустой), однако Лена стояла на своем.

– Я ночью в сортир ходила, так кастрюлю уже обратно подбросили, – хмуро сообщила девушка. – На плиту. Отпечатки пальцев до рези в глазах высматривала, да все без толку. Стерли, падлы! Короче, не спорь, сейчас пойдешь на разведку и высмотришь псину с самой страшной мордой, – приказала она. – Да костей заодно набери, если нормальной жратвы притащить не можешь!

– Почему не могу? – обиделся парень. – Домой схожу, там поди объедков со вчерашнего немеряно.

– А я к Блюйману сбегаю, – оживилась Трахтеншёльд. – А то после колотушки кус чешется. У Кольки поди тоже чего стрельнуть найдется. К мясу-то разве не надо будет? Соли там, перца черного, лист лавровый…

– Ишь ты, лист ей подавай, – удивилась Лена. – Из-под снега листьев выкопай, кленовые сгодятся.

На том и порешили. Паскудников с унылым, но решительным видом облачился в рваный зипун и нахлобучил шапку, и Маринка тоже споро напялила любимую шубку из крысиных шкурок, чтобы проделать часть пути с товарищем. А может, рассчитывала вместе с ним посетить рынок и отыскать в снегу хотя бы мерзлую кочерыжку, или недогрызенную псиной кость, чтобы приглушить острый голод.

– Ленке хорошо, у нее жира много, – пожаловалась она на улице. – В смысле, может долго голодать, и даже польза для здоровья будет.

– Иногда это плохо, особенно когда сзади, – глубокомысленно возразил Гоша.

Лицо его ненадолго просветлело, когда он вспомнил о вчерашних изощренных постельных забавах. Но грядущая забота сразу же омрачила его интеллигентную, хотя и слегка помятую физиономию.

По случаю раннего утра, а было часов десять, народ на улице почти не попадался. Только особо озабоченные пропитанием личности шныряли в поисках редких голубей, ворон и крыс, чтобы подстрелить их из рогаток. Но больная и старая живность уже пала в схватках с вооруженными жителями Уродова. Остались в живых только самые пронырливые и сторожкие твари, которых на мякине было никак не провести.

– А ты не боишься, что хозяин собаки тебя самого зарубит? – спросила Маринка.

– Еще как боюсь… А что делать?

– Брось Ленку, и все.

– Она еще страшнее в гневе, – поежился Гоша.

– Что ж теперь, так и будешь у нее на поводу всю жизнь?

– С ней надежно… Я постараюсь бездомную псину подманить, зачем мне хозяйская?

– А ты всех собак тут знаешь?

Гоша неуверенно пожал плечами.