О`Санчес - Суть óстрова

– Сразу же и убью. Тебя сию минуту, а сына твоего – пока дойду, минут через пять. Или через три…

– Он жив?

– Да. Побит слегка, но ничуть не более, чем в обычной уличной потасовке с оплеухами. Зубы, ребра, почки – все цело, все на месте. Здоровый бык, коварный и быстрый, умный, а на вид не скажешь.

– И что, вот так просто отнимете жизни человеческие? Без нервов, без колебаний?

– Ты чудак человек! Другие нервы на кону стоят, другие жизни, для меня ничуть не менее ценные, нежели твои. Если ты откажешься – мне дальше думать надо, и срочно думать, потому как кроме надежды на тебя – у меня на нынешний момент ни одной креативной идеи нету. Знаешь такое слово: «креативный»? Хорошо. Поэтому, решай скорее. Давай, пока я себе чаю заварю, пока попью – ты думай, а дальше – финиш. Могу тебе налить.

– Я… готов попробовать. На тех условиях, что ты озвучил. Без обману. Если я почувствую обман, то лучше сразу убивайте, вам это дешевле встанет. И, в виде бонуса, попрошу рассказать, когда все закончится, как вы на меня вышли и почему именно меня решили привлечь.

– Расскажу прямо сейчас. В общих словах, правда, без нудных подробностей.

– И еще… С… Стивен… Ведь у меня может и не получиться…

– Пусть у тебя получится. На этот случай мы нахлебниками не будем, а поможем…

– Нет уж! Храни Господь меня от вашей помощи…

– Замолкни и выслушай сначала, в чем будет заключаться помощь – предлагаемая, а не навязываемая. Выслушай. И на время короткого нашего сотрудничества запомни: больше меня и фортуну не искушай ультиматумами, не серди и не перебивай по-пустому.

– Хорошо. Чайку можно?

– Да. Вот слушай… А заодно и история вопроса вкратце.

– Как же они нас отпустили, пап? Дорого тебе это встало?

– Не знаю пока.

– Звонить будешь? Заявления писать?

– Нет. – Сигорд зевнул и содрогнулся. – По-моему – в данном случае бесполезно кому бы то ни было жаловаться. Это кошмарные люди.

– Угу, я как раз хотел тебе это сказать. Ты, пап, даже не представляешь… Я-то примерно понял расклады.

– И что?

– Практически безвыходная ситуация – если бодаться с ними. Но я могу попробовать.

– Есть выход, по крайней мере, он мне обещан. Даже два, но второй выход – мой, и я его попридержу на самый край.

– И что ты собираешься делать?

– Помогу им, чем смогу. Они собираются привлечь для меня четыре-пять миллиардов своих денег, чтобы я с их помощью ускорился в процессах и гарантированно вернул их «бабки» именно тем путем, каким они хотят. Все официально, все юридическое сопровождение через некого «Малоуна и К». Слышал о такой фирме?

– Конечно.

– И что? Нормально?

– Более чем вполне, это брэнд. Если и банки такие же – придраться не к чему.

– И банки нормальные, я с ними и до этого дела вел.

– Так в чем тогда может быть засада, пап? Чего они добивались захватами?

– Не знаю. Я только знаю, чего я не хочу: я не хочу и больше не буду плясать под чужие дудки. Никогда, ни за какие деньги, ни под каким страхом. Стой!!!

Ричард дал по тормозам – мотор как в стенку влип. Европа – умеют делать люди! Сигорд заскреб пальцами по защелкам на стенке салона и вынул, наконец, походный сиреневый жезл, с помощью которого Яблонски выполнял свои обязанности мажордома «на выезде».

– Я сейчас, сын…

Ричард настороженно оглядывался по сторонам: трущобы, свалка, мусорные кучи… Сигорд тем временем подошел к худому рыжему бродяге, расслабленно сидевшему на ящике возле обочины. Он узнал его: это был один из тех наркоманов, кто когда-то отнял у него сигареты и деньги, пытался поставить его на счетчик, один из тех…

– Здорово, Брысь! Узнаешь?

– Чего? – Брысь вскочил и с недоумением уставился на расфуфыренного штымпа, явно из шишек, невесть каким чудом попавшего в это забытое богом место… Или это кумар с ним вытворяет такие глюки, перед ломками…

Сигорд поднял над головой жезл и со всего маху обрушил его на рыжий череп. И тут же еще раз, поперек лица. О, как он мечтал об этом миге, как представлял его, в череде многих и многих подобных моментов мстительного торжества! Брысь молча схватился ладонями за лицо и осел на землю. Кровь немедленно проступила между пальцами и быстрыми ручейками заструилась вниз, на пыльную землю. Сигорд замахнулся было еще, но словно осекся… Плюнул в поверженного рыжего и заторопился к мотору.

– Ты что, пап?

– Да… Взбрык не по делу. – Сигорд вынул несвежий уже платок, тщательно протер им жезл и тут же, с брезгливостью на лице, выбросил за окно. К счастью, нарядный жезл не понес никакого видимого урона, главное, чтобы Яблонский не узнал и не заметил надругательства над вещью – вот было бы криков и попреков!.. Сигорд аккуратно вставил жезл на место, закрепил, еще раз погладил его пальцем: здесь он отомщен, один булыжник с души долой. А Яблонскому знать вовсе не обязательно, для чего еще может служить его рабочий инструмент.