Оксана Робски - Casual-2 - Пляска головой и ногами

– М-м-миллион наличными!

Когда говорят «ее глаза заблестели» – имеют в виду меня.

– Миллион долларов? – спросила я. По-детски так. Как будто мы играли в «Монополию».

Вера кивнула.

– М-миллион.

Я смогу выкупить свой дом, который мой бывший, по мудрому совету своей матери, оформил в ипотеку, на свое имя, на пятнадцать лет.

– Неплохо, – похвалила я Веру. Хотя выглядело это так, словно я похвалила черешню, аккуратно положив косточку в пепельницу.

– И м-м-м…

– Миллион, я поняла. – После того как повторишь это слово несколько раз, произносишь его уже запросто, как, например, макароны.

– М-м-мы дадим вам охрану. К-к-к-круглосуточно.

– Охрану? – Я внимательно посмотрела на Веру. Наверное, надо быть психологом, чтобы сидеть в кабинете с черешней и раздавать миллионы всем подряд. – Охрана мне не помешает.

Правило № 2. Если у вас завелся маньяк, вы никому не должны рассказывать о нем. Никому и ни при каких обстоятельствах. Включая подружек, женихов и издателей.

Сан Саныч сказал, что детей часто используют, например, в сицилийской мафии. Как способ угроз.

Потому что голос ребенка не идентифицируется.

Еще он сказал:

– Ты почему-то дорога моему шефу. И он дал мне карт-бланш на все мероприятия.

– На какие мероприятия?

В кабинете Сан Саныча стоял огромный шкаф с его коллекцией.

Он коллекционировал жуков. Не в смысле жучков (что было бы понятно при его работе), а именно жуков – стеклянных, деревянных, пластмассовых, с эмалью. С дарственными надписями. От друзей и сотрудников.

– Какие мероприятия?

– Камеры по периметру дома, вооруженная охрана 24 часа.

– Спасибо.

– А если он будет звонить?

– Отвечай. Только не слушай. Просто снимай трубку и клади ее, пусть разговаривает… чем дольше, тем лучше.

– Не слушать?

– Ну, конечно. Нервные клетки не восстанавливаются. И не волнуйся. Я этих маньяков уже столько поймал!..

– Сколько?

– Достаточно. Одного, кстати, ты наверняка знаешь. Его вся Москва знает. О-о-очень известный человек. Как выяснилось, шизик.

– Да ладно!

– Складно! Охрана на твой счет проинструктирована.

Зима – это заговор против солнца. На этот раз мой телефон зазвонил, если не ошибаюсь, симфонией Баха. Алик.

– Я плыву на лодке по Усамасинте!

– Куда?

– В Мексику, конечно! Тут полно крокодилов! И пограничники с двух сторон! Смотрят!

– На тебя?

– На крокодилов!

– Это не опасно?

– Смотреть на крокодилов? Да что с тобой!

– Да нет – плыть по Уса-муса…

– Усамасинте! Опасно. Мне все время кажется, что крокодил запрыгнет в лодку!

– Они не умеют прыгать.

– Ты уверена?

– Точна – Я не была уверена.

– Позвоню попозже. Ты никуда не летишь?

– Нет.

Вышла огромная статья того журналиста, который был похож на тыкву в Хеллоуин. На первой полосе – мой портрет. Статья называется «Мы целовались с писательницей в кафе».

Урод. Я скомкала газету.

Кто сказал, что журналисты – это вши на теле общества?

Интервью на канале «Культура».

Моя любимая картина?

Вспоминаю Бакста. «Элизиум».

А нравится она мне тем, что похожа на мои сны.

Элизиум – это райская страна грез, сновидений. Художник писал свои сны?

Да, я вообще люблю серебряный век. Головина, Яковлева, Серебрякову.

Да, и поэтов серебряного века тоже люблю почитать? Ну, почему же не помню.

– Им ночью те же страны снились,

Их тайно мучил тот же смех…

Почему я пишу про богатых?

Какой интересный вопрос, а главное – оригинальный. А почему вы читаете про богатых?

Как надоели все эти передачи, с их одинаковыми вопросами и неумелыми гримершами.

Слава – это как жара в июне: ждешь ее, мечтаешь о ней, а как нагрянет – только и ищешь тенек, чтобы укрыться. Хотя бы ненадолго.

Часы на телефоне показывали 14.14 – верный признак того, что мы сегодня увидимся. Я уже давно заметила. Или когда, например, 22.22, или даже было бы 14.41.

Я на телевидении долго красилась для участия в промо-ролике.

Я подписала контракт на работу ведущей в передаче «Что хуже?».

Контракт я подписала, совершенно пренебрегая правилом № 1: ничего не подписывать без юриста.

Но мы с моим Пухом собирались в театр, у меня было всего 15 минут, мне привезли договор, я вроде бы его посмотрела… Не могла же поехать к юристу, когда он уже ждет меня…

И подписала. В машине.

Первый раз в жизни меня красиво накрасили. Я смотрела в зеркало и любовалась собой.

– Наташенька, я теперь без вас – ни на одну съемку не поеду.