Иоан Поппа - Рабы на Уранусе. Как мы построили Дом народа

Наши предшественники присутствовали на казнях Клошки и Хории, на казни Дожа [31] Клошка и Хория – вожди крестьянского восстания в Трансильвании в XVIII в.; Дожа – вождь крестьянского восстания в Трансильвании и Банате в начале XVI в. , на казнях известных бандитов, гайдуков и мятежников. Ничего подобного у нас больше нет. Но что это была бы за история, в которой ничего не случается? Была бы жизнь военного столь очаровательной и прекрасной без нарушений, без наказаний и, прежде всего, без воспитательной силы примера? Как можно бороться против недисциплинированности, если мы не дадим примеров нарушения дисциплины? Без вирусов, наполовину безобидных, не была бы возможна прививка. Поэтому те, кто следит за идеологическим иммунитетом военного организма, заботятся о том, чтобы быть начеку с изготовлением вакцин, которые предохраняют нас от патогенного зародыша недисциплинированности, микроба непослушания и вирусной инфекции комментирования приказов. И, естественно, перед лицом толпы необходимо представить негативный пример.

Действительно, метод этот несовершенен и иногда приводит к прямо противоположным результатам. Гайдук Гроза крикнул судьям в 1834 году: «Вы продали страну иностранцам, а из меня вы делаете вора? Посмотрите на себя! Вы стали слугами турок, а москали имеют ваших женщин! И вы смеете меня судить? Вы являетесь судьями этой страны?» И крестьяне, которых привели на судебный процесс над ним, схватились за колья и набросились на судей, солдат и стражников.

Да, действительно, иногда публичная казнь имеет абсолютно непредсказуемые последствия. Но доктора нации умели идти на риск, с этим связанный.

Для чего же нас созывают? Опять обсуждается положение с дисциплиной? Возможно. Наказания стали основным рычагом координации нашей деятельности, и нас, как дождем, поливает арестами, советами чести и судебными процессами военных трибуналов по этому случаю. Но в этом мире надо за все платить. Это правило распространяется и на шайку тех, кто судит и осуждает нас. Потому что, приходя на подобные процессы, они попадают на встречу со своей собственной некомпетентностью и своей собственной глупостью.

Приказы из министерства обороны льются рекой. Но там, где есть тысяча законов, не действует ни один. Каждый – сам себе закон. Старший лейтенант Алдя, начальник кадров, который участвует в общих собраниях каждый четверг, зачитывает нам из своих тетрадей новые приказы, поступившие «сверху». Их – пропасть, и они множаются с каждым днем.

Последний раз нам зачитывали знаменитый циркулярный приказ № 3 министра обороны, который запрещал носить в городе офицерскую форму. Другие приказы высижены начальниками дирекций, третьи – административными отделами: как мы должны носить куртки, как военнослужащие должны носить фуфайки, какой должна быть военная одежда на стройке. Умножаются анкеты, проверки, суды чести.

Случилось ли что-то там, вовне, за линией забора из листового железа, за которую мы не имеем права выходить, в городе, куда мы не имеем права ступать ногой? Но что именно?

Иду в столовую, в зал заседаний, и думаю о разнузданной демагогии, которая воцарилась во всех областях военной жизни. На этой стройке работают более двадцати тысяч военнослужащих, и, несмотря на то, что так много говорится про заботу о человеке, никто и пальцем не шевельнет в этом смысле. Впрочем, лицемерие стало нашей второй натурой. Мы произносим одно, и совсем другое мы при этом думаем.

Выступления на партийных собраниях – вереница пустословия. Если ты усвоил необходимый рефлекс, можешь долдонить до бесконечности, заботясь лишь о том, чтобы обозначить необходимые элементы схемы: «Уважаемый товарищ полковник (или другое звание, за которым следует имя того, кто присутствует от имени высшего эшелона), уважаемые товарищи (пауза, ты притворяешься, что подыскиваешь нужные слова), в первую очередь хочу выразить свое согласие с теми, кто выступал до меня (это ты должен сказать обязательно), и подчеркнуть, что действительно у нас в роте (и называешь номер роты) мы сталкиваемся со многими проблемами. В своем кратком выступлении хотел бы довести до сведения уважаемого собрания, что у нас были случаи недисциплинированного поведения военных, но с помощью утечистов и коммунистов (это упоминание обязательно) эти случаи были устранены. Соответствующие военные поняли истинный смысл нашей работы, и могу сказать, что в настоящее время мы больше не сталкиваемся ни с одним случаем нарушений дисциплины. Мы будем стараться заботиться о казенном имуществе и оборудовании и не пожалеем усилий для выполнения плана. Как сказал Верховный главнокомандующий, мы сделаем все, чтобы с максимальной отдачей использовать каждую минуту, каждую секунду ежедневного рабочего времени, так, чтобы мы могли с гордостью рапортовать о том, что тоже с честью выполнили свой воинский долг перед Румынской коммунистической партией. Больше мне не о чем доложить. Заявляю о своем согласии с программой необходимых мер. Я закончил».