Георгий Стенкин - Школа, как это было... Часть II

В результате, Бориса, в наручниках, доставили в отделение милиции. Нашлись свидетели, что Борис, постоянно восклицал: — Вот я, русский. А вы — быдло!

Ему грозило задержание и суд.

Только вмешательство мэра города, с условием, что Борис утром уедет из города. Позволило выпустить его на свободу.

На утро, они отбыли в Петербург.

Но, всё это было, так странно. Просто этого не могло быть. А если и могло — то, только не с Борисом.

Его, практически все в городе, знали лично. Да и большую часть людей, которых он оскорблял, Борис, также знал лично, и не один год.

Удивительно.

Прямо, буйное помешательство.

Так же решила и Леночка. И по приезду в Петербург, потащила его к психиатру. Диагноз — психоз, на фоне шовинизма.

Правда, в Петербурге, его агрессия, немного спала. Не было шансов, столько сталкиваться с людьми, других национальностей. Но, в редакции, Борис поругался и с армянином — редактором, и с молдаванами и с украинцами. Не до драки, конечно, но тоже, приятного в этом, было мало.

Это было, совсем не похоже на Бориса. С ним, что бы не случилось, кто бы ему, что ни сказал. Оскорбил или даже унизил. Он всегда находил мирный путь решения. Я не помню повода, по которому бы Борис, был так озлоблен.

Наш мирный, пушистый (как его называли девчонки), непосредственный Борис, превратился в какого-то монстра, просто ненавидящего все остальные национальности, кроме русской национальности.

Кто у нас, ещё, не русский — я, Риккардо. Слава богу, до юбилея ещё больше полугода. А то у нас в классе, почти половина — не русские.

Как же мы теперь будем общаться?

В следующем месяце мы планировали поехать все вместе в Альпы, на лыжах покататься. Что, теперь? Всё отменять и лечить Бориса?

Ну, мне к нему нельзя.

Попрошу Ларису, что бы съездила в Петербург, и узнала, как там, и что.

После Петербурга, прилетит на Корсику и там нам всё расскажет. Мы хотели дней 10 ещё, ухватить, уходящее лето, вместе с Люсей и Риккардо.

Да, так и сделаем. Только бы всё обошлось. Это же Борис. Мой Борис.

Утром в 8.00, у входа в отель, нас ждали четыре одинаковые машины. Какие-то здоровые, почти что танки. С тёмными стёклами и сияющей чистотой. Все четыре водителя, тоже были чем-то похожи, как братья. Они стояли у машин и пристально вглядывались в наши лица, по мере того, как мы подходили к машинам. Как будто проверяли — мы ли это.

Выглядело, это всё, совсем как в каком-то боевике.

Собрались все. Евгений с сыном. Люся с Риккардо. Я с Ларисой. Константин. Лена. Борис с Леночкой.

Борис, на удивление, через неделю пребывания в Петербурге, стал прежним. Лариса, прилетев на Корсику, рассказала, что всё в порядке — Борис, переболел, что ли. Он совершенно спокойно общается с людьми, других национальностей. И сам не понимает, что на него нашло. И реагирует на своё умопомрачение, совсем как Борис. Ну, было, и было. Теперь нет.

Странно. Но, здорово, что Борис выздоровел.

Мы немного шутили, за завтраком.

— Сейчас повезут в секретные лаборатории.

— Глаза завяжут, что бы дорогу не запомнили.

— Сыворотку правды вколют.

Нервозность — была. Всем, очень не хотелось, опять влезать в какую-то историю. Но все понимали серьёзность ситуации. Поэтому, выбора не было. А нервозность — была.

Ехали, мы тоже, как в боевике. Между машинами, даже в движении, расстояние было — не больше метра. Практически не останавливались.

Трудно определить, выехали ли мы из города, или были в его пределах. В Брюсселе, нет четкой границы.

Минут через двадцать, въехали под землю. Какой-то отрицательный уровень. И ещё минут пятнадцать, ехали под поверхностью.

Остановились в большом коридоре. Что-то типа шахты, или линии метро.

Открылась дверь в стене, и улыбающаяся девушка в строгом сером костюме, пригласила нас внутрь.

Нас провели к лифту. Этажи, не обозначались. Но ехали мы вниз, и не долго. Может два или три этажа. Из лифта вышли в другую сторону, не в ту, в которую входили в лифт.

Там была комната. Десять кресел, на трёх столиках — разные напитки, и одноразовые стаканчики. Одна стена, явно, была прозрачной — с другой стороны. Так нам показалось. Девушка, предложила освежиться, присесть и подождать десять минут. И вышла, в единственную дверь (кроме двери лифта).

Мы расселись по креслам. И Лена сказала:

— Опознают и проверяют на наличие датчиков и устройств записи. Безопасность. Потом ещё будет узкий коридор — детектор опасных материалов. Дальше, попросят по одному заходить в маленький кабинет — снимут всю телеметрию. Включая сетчатку глаз и отпечатки пальцев, тепловой, психический и мышечный портреты. Ну и фото, разумеется. Уши, зубы, череп, строение тела. Кровь, на ДНК.