Пэлем Вудхауз - Шалости аристократов

По правде говоря, встретив Бинго, я испытал некоторое облегчение. Мы стали переговариваться вполголоса.

— Это не клуб, — сказал я, — а конец света.

— Бред собачий, — согласился Бинго. — По-моему, вон тот старик у окна помер три дня назад, но я об этом никому не скажу.

— Ты уже был у них в ресторане?

— Нет, а что?

— Здесь обслуживают официантки, а не официанты.

— Боже всемогущий! Я такого не помню со времён мировой войны! — Бинго нахмурился и рассеянно поправил галстук. — Хорошенькие? — спросил он.

— Нет.

Лицо у него вытянулось, но он быстро справился со своими чувствами.

— Я слышал, здесь лучшая кухня в Лондоне.

— Говорят, да. Пойдём?

— Замётано. Мне кажется, — небрежно произнёс он, — в конце ленча, а может, в начале официантка обязательно спросит: «Вам вместе посчитать?» Так вот, ответь утвердительно. У меня в кармане ни гроша.

— Разве дядя тебя не простил?

— Нет, будь он проклят!

По правде говоря, я расстроился, услышав, что Бинго так и не помирился со своим дядей. Мне захотелось утешить бедолагу, заказав шикарный ленч, и когда девушка принесла меню, я принялся тщательно его изучать.

— Ну как, Бинго? — спросил я, сделав выбор. — Осилишь яйца ржанки, бульон, осетровый балык, холодную телятину, пирожки с крыжовником и взбитыми сливками и ломтик сыра на закуску?

Я, конечно, не ждал, что он завизжит от восторга, хоть и постарался выбрать блюда, которые, как я знал, особенно ему нравились, но по крайней мере мне казалось, он должен был как-то отреагировать на моё предложение. Подняв голову, я увидел, что Бинго не обращает на меня ни малейшего внимания. Он уставился на официантку взглядом собаки, которая только что вспомнила, где зарыта кость.

Она была высокой девушкой с добрыми карими глазами. Неплохая фигура. Ухоженные руки. Раньше я её здесь не видел и, должен признаться, она красила клуб своим присутствием.

— Ну так как, старина? — спросил я, желая как можно скорее взяться за нож с вилкой.

— А? — рассеянно спросил Бинго.

Я терпеливо перечислил выбранные мной блюда.

— Ах да, конечно, — сказал малыш. — Заказывай, что хочешь. Мне всё равно.

— Когда девушка ушла, он посмотрел на меня выпученными глазами. — Ты говорил, тут нет хорошеньких официанток, — с упрёком произнёс он.

— Святые угодники и их тётушка! — вскричал я. — Надеюсь, ты не влюбился в очередной раз… в девушку, которую первый раз в жизни видишь?

— Иногда, — заявил малыш, — одного взгляда достаточно. Когда в толпе мы видим чей-то взгляд, и что-то шепчет нам…

К счастью, в этот момент нам подали яйца ржанки, и он заткнулся, накинувшись на них, словно голодал три дня.

— Дживз, — сказал я, вернувшись домой вечером. Приготовься.

— Сэр?

— Встряхнись и начинай шевелить мозгами. Я сильно подозреваю, скоро мистер Литтл обратится к нам за помощью и сочувствием.

— У мистера Литтла неприятности, сэр?

— Так тоже можно сказать. Он влюбился. Примерно в пятьдесят третий раз. Я хочу спросить тебя, Дживз, как мужчина мужчину, ты когда-нибудь видел такого придурка?

— У мистера Литтла горячее сердце, сэр.

— Горячее? Я думаю, ему впору носить рубашки из асбеста. Короче, приготовься, Дживз.

— Слушаюсь, сэр.

И точно, не прошло и десяти дней, как старый осёл ввалился ко мне в квартиру и на задних лапках стал клянчить, чтобы ему пришли на помощь.

— Берти, — сказал он, — если ты мне друг, то не бросишь меня в беде.

— Докладывай, урод, — милостиво произнёс я. — Мы тебя слушаем.

— Помнишь, несколько дней назад ты угостил меня ленчем в клубе «Старых либералов»? Нас обслуживала…

— Помню. Высокая стройная особа женского пола.

По его телу пробежала едва заметная дрожь.

— Не смей разговаривать о ней в таком тоне, проклятье! Она ангел!

— Ах да, конечно. Продолжай.

— Я её люблю.

— Замечательно! Так держать!

— Ради всего святого, не перебивай меня на каждом шагу. Дай закончить. Так вот, я её люблю и хочу, чтобы ты, Берти, старина, забежал на огонёк к моему дяде и очень дипломатично с ним поговорил. Необходимо, чтобы он снова начал выплачивать мне содержание, причём как можно скорее. Более того, сумма содержания должна быть увеличена.

— Но, послушай, — сказал я, отнюдь не приходя в восторг от его просьбы, — почему бы тебе немного не подождать?

— Подождать? Чего?

— Ну, ты ведь знаешь, как обычно бывает, когда ты влюбляешься. У тебя вечно что-то срывается, ну, и всё такое. Не проще ли обратиться к твоему дяде, когда у тебя, так сказать, всё будет решено и подписано?