Пэлем Вудхауз - Шалости аристократов

На следующий день Бинго встретил нас на вокзале в Твинге и настоял, чтобы Дживз отвёз багаж на машине, а мы с ним прошлись пешком. Не успев сделать и двух шагов, он заговорил о девушке.

— Она удивительное создание, Берти. Совсем не похожа на легкомысленных современных девиц. Она нежная, серьёзная, прекрасная, чистая. Она напоминает мне… как её зовут?

— Мэри Ллойд?

— Святую Сесилию, — сказал малыш Бинго, обдав меня презрением. — Она напоминает мне святую Сесилию. Глядя на неё, мне хочется стать лучше, благороднее, умнее, мужественнее.

— Никак не могу взять в толк, — задумчиво произнёс я, вслух развивая пришедшую мне в голову мысль, — по какому принципу ты их выбираешь? Я имею в виду девушек, в которых ты влюбляешься. Я не встречал среди них двух одинаковых. Сначала это была Мэйбл, официантка, потом Гонория Глоссоп, затем Шарлотта Кордэ Роуботам…

Я должен отдать Бинго должное: услышав это имя, он задрожал с головы до ног. Честно признаться, когда я вспоминаю Шарлотту, меня тоже пробирает дрожь.

— Надеюсь, ты шутишь, Берти! Ведь не станешь же ты сравнивать те чувства, которые я питаю к Мэри Берджесс, то святое обожание, ту духовную…

— Ох, ну хорошо, я тебе верю, — сказал я. — Послушай, старина, тебе не кажется, что мы заблудились?

Учитывая, что мы направлялись в Твинг-холл, я не совсем понял, зачем нам понадобилось идти таким длинным маршрутом. От вокзала до Твинга было две мили по дороге, а мы свернули на тропинку, пересекли несколько холмов, прошлись по полю и очутились ещё на одной тропинке.

— Иногда она прогуливается здесь со своим братом, — пояснил Бинго. — Я подумал, мы могли бы встретить её и раскланяться, и тогда ты её увидел бы, а затем мы пошли бы домой.

— Шикарное развлечение и достойная награда после долгой прогулки в туфлях по свежевспаханным полям, — сказал я, — но всё-таки больше мы ничего не предпримем? Разве мы не поболтаем с девушкой и не проводим её немного?

— Боже всемогущий! — искренне удивившись, воскликнул Бинго. — Не думаешь же ты, что я осмелюсь на такое? Я лишь любуюсь ею издалека, ну, в общем, сам понимаешь. Скорее! Она идёт! Нет, это не она!

Я невольно вспомнил песенку Гарри Лаудера, где парень ждёт девушку и поёт: «А вот и она-а-а. Нет, это кро-олик!» Малыш Бинго заставил меня трястись на северном ветру минут десять, несколько раз поднимая ложную тревогу, и я, не выдержав нервного напряжения, совсем было собрался предложить ему плюнуть на это дело и пойти домой, когда из-за поворота тропинки вышел фокстерьер, и Бинго задрожал, как осиновый лист. Затем в поле нашего зрения возник маленький мальчик, и Бинго затрясся, как желе. И наконец, как звезда экрана, выходу которой предшествовало появление personnel ensemble, показалась девушка, после чего на Бинго стало жалко смотреть. Он покраснел как рак, и, глядя на его белый воротничок и синий от холодного ветра нос, можно было подумать, что ему пришло в голову изобразить французский флаг. Ноги у него подкосились, а туловище согнулось, словно его внезапно прихватил радикулит.

Он попытался поднять руку к шляпе и в этот момент заметил, что девушка была не одна. Рядом с ней шёл парень в церковном облачении, и его присутствие не привело Бинго в восторг. Он покраснел ещё больше, а нос у него посинел ещё сильнее, и он едва успел донести руку до шляпы, прежде чем они прошли мимо.

Девушка поклонилась, викарий сказал: «Ах, Литтл! Дурная сегодня погода!», собака гавкнула, а затем вся честная компания скрылась за поворотом тропинки. Мы развлеклись лучше некуда.

Священник оказался для меня фактором неизвестным. Когда я вернулся в Твинг-холл, я рассказал о нём Дживзу, но, естественно, Дживз и так всё знал.

— Это его преподобие, мистер Уингхэм, новый викарий мистера Хеппенстолла, сэр. Насколько я понял Брукфилда, он соперник мистера Литтла, и в настоящий момент молодая леди отдаёт ему предпочтение. Преимущество мистера Уингхэма состоит в том, что он живёт в одном доме с молодой леди. После обеда они играют в четыре руки или поют дуэтом, сэр, что помогает им сблизиться. Когда это происходит, мистер Литтл, как я слышал, бродит вокруг дома священника и вздыхает.

— По-моему, несчастный олух ни на что другое не способен. Вздыхать он умеет, но дальше этого дело не идёт. Он потерял форму. В нём пропал боевой дух. Знаешь, когда мы её встретили, у слизняка не хватило мужества открыть рот и сказать «здравствуйте».

— По всей видимости, сэр, любви мистера Литтла мешает благоговейный страх перед молодой леди.