Пэлем Вудхауз - Шалости аристократов

Окно выходило в широкий мощёный дворик, который ярдов через двадцать заканчивался высокой стеной с аркой ворот, за которыми находилась асфальтовая дорога, упирающаяся на повороте — ярдов через тридцать — в густой кустарник. Я поставил себя на место Гарольда и стал думать, как бы я поступил, если б за мной погнался второй лакей. Выход был один — спрятаться в кустарнике; а это означало, что мальчику придётся пробежать пятьдесят ярдов. Прекрасное испытание. Если добрый старый Гарольд умудрится добраться туда раньше лакея, значит, ни один другой мальчик из церковного хора ему и в подмётки не годится. Я ждал, дрожа от возбуждения, и мне казалось, прошло несколько часов, когда неожиданно послышался какой-то шум и нечто круглое, голубое и сверкающее пуговицами вылетело из дверей чёрного хода и помчалось к воротам со скоростью курьерского поезда. А примерно через две секунды в мощёный дворик выскочил лакей, сломя голову бросившийся в погоню.

Поверьте мне, у него не было шансов на успех. Ни одного. Задолго до того, как он преодолел половину дистанции, мальчишка начал кидаться в него камнями из-за кустов. Дрожь восторга пробрала меня до костей, и когда, возвратясь к себе в комнату, я встретил на лестнице Дживза, то чуть не пожал ему руку от избытка чувств.

— Дживз, — сказал я, — двух мнений быть не может! Продай мою последнюю рубашку и все деньги поставь на этого ребёнка!

— Слушаюсь, сэр, — сказал Дживз.

Когда соревнования происходят в деревне, ты, к сожалению, не можешь сыграть крупно, потому что это мгновенно вызовет всеобщую панику. Пройдоха Стегглз был далеко не глуп, и если б я сделал ту ставку, которую хотел, он мгновенно учуял бы неладное. Тем не менее мне удалось всучить ему кругленькую сумму от каждого из членов синдиката, хотя он на мгновение и задумался, прежде чем взять деньги. Я слышал, что на следующий день он наводил о Гарольде справки в деревне, но так как никто не мог сказать ему ничего определённого, он, видимо, пришёл к выводу, что я решил рискнуть, полагаясь на гандикап в тридцать ярдов. Мнение общественности разделилось между Джимми Гудом, получившим десять ярдов при ставках семь к одному, и Александром Бартлеттом с пятью ярдами при ставках одиннадцать к четырём. Вилли Чамберса, стартующего без форы, предлагали два к одному, но желающих поставить на него не нашлось.

Мы, естественно, приняли все необходимые меры предосторожности, и после того, как внесли деньги при ставках сто к двенадцати, занялись тренировкой Гарольда. Задача оказалась не из лёгких, зато теперь я понял, почему все скаковые тренеры — угрюмые, молчаливые люди со следами страданий на лице. За этим ребёнком нужен был глаз да глаз. Ему бесполезно было говорить о чести, славе и о том, как будет гордиться его мама, когда он напишет ей, что выиграл самый настоящий кубок: как только шалопай узнал, что ему придётся тренироваться, бросить есть сладкое и отказаться от сигарет, он взбунтовался, и нам пришлось неусыпно за ним следить, чтобы поддерживать его форму. Камнем преткновения явился для нас его образ жизни. С тренировками всё было в порядке; мы договорились, что второй лакей будет гоняться за ним каждое утро. Но стоило дворецкому отвернуться, мальчишка стрелой мчался на кухню или в курительную комнату, и с этим мы ничего не могли поделать. Нам оставалось лишь надеяться, что в день соревнований его выручит природный талант.

А затем однажды вечером Бинго вернулся после игры в гольф и сообщил нам тревожную весть. У малыша вошло в привычку брать с собой Гарольда в качестве мальчика, подносящего клюшки и мячи. Мы не возражали, считая, что ребёнку не мешает скинуть лишний вес.

Сначала Бинго, олух царя небесного, рассказал нам о том, что произошло, как о забавном случае.

— Видели бы вы, — произнёс он, расплываясь до ушей, — физиономию Стегглза сегодня днём!

— Физиономию Стегглза? Что ты имеешь в виду?

— Я чуть не лопнул от смеха. У него нижняя челюсть отвалилась, когда он увидел, как Гарольд стартует.

У меня возникло страшное предчувствие неотвратимой беды.

— Великий боже! Ты позволил Гарольду бежать на глазах у Стегглза?

Теперь нижняя челюсть отвалилась у Бинго.

— Об этом я как-то не подумал, — угрюмо признался он. — Но я ни в чём не виноват. Закончив партию, мы со Стегглзом решили освежиться в буфете, а когда вернулись на поле, мальчишка бил клюшкой Стегглза по камням вместо мячей. Увидев нас, он бросил клюшку и в несколько секунд скрылся за горизонтом. Стегглз был потрясён до глубины души. И, должен признаться, я тоже такого не ожидал. Паренёк превзошёл самого себя. Само собой, нехорошо получилось, но, — тут Бинго заметно повеселел, — ничего страшного не произошло. Наши ставки сделаны. Мы ничего не потеряем, если о Гарольде станет известно. Естественно, все пари теперь будут заключаться на него с равными шансами, но нас это уже не коснётся.