Дмитрий Вересов - Невский проспект

Конь смертельно устал, Евгений тосковал. Ему нужно было во что бы то ни стало выбраться поскорее из этого пустынного места, где только ворон – старый падальщик мог чувствовать себя относительно комфортно. Ворон, нахохлившись, сидел на ветке сухого дерева. Невский проехал стороной, чтобы птица не украсила его плащ пометом – и так грязи хватало. Впереди расстилалась притихшая степь, тучи уже рассеивались, над краем земли ярко пылало закатное солнце. Весь этот день небо было затянуто облаками, и вот теперь, словно в качестве компенсации за свое столь продолжительное отсутствие, солнце залило пронзительно ярким багровым светом всю степь, насколько хватало глаз. Он подумал, что стоит прикрыть металлический нагрудник – его блеск могут заметить издалека. Не хотелось закончить столь важное путешествие в бессмысленной стычке с каким-нибудь лесным сбродом. Эти ублюдки обычно не церемонились с благородным сословием, да и причин для церемоний, по правде говоря, не было. Дворянство Англии только нарождалось, но уже было полно спеси, а разница между благосостоянием благородного, хотя и приемного, сына графа Ддейла и обычного крестьянина была просто чудовищной. Невский не раз проезжал через крестьянские поселения, там люди падали в грязь при виде всадника, хотя никто не принуждал их к этому – Невский не мог бы физически справиться с этими людьми. Восстань они, и ему пришлось бы уносить ноги. Но им и в голову не приходила такая мысль.

Он поднялся на холм и замер. Впереди, рассекая степь и преграждая ему путь, стояла темная стена. Стена эта не была сложена из камня, да и не было во всей Британии людей, способных построить такое, разве что кроме тех древних гигантов, о которых Невский слышал из уст придворных поэтов при дворе графа Ддейла. Стена простиралась от края земли до края, она поднималась до самого неба.

В свете закатного солнца видение было особенно впечатляюще. Стена отмечала грань, которую Невский не должен был преступать, если не хочет сгинуть навсегда. Он понял это.

– Ваш намек мне ясен! – Евгений продолжал, хотя и тихим шагом, двигаться в сторону тьмы. Тем временем видение растаяло, словно отступило перед его решимостью. Он, однако, понимал, что не все так просто. Это в сказке достаточно одного поцелуя, чтобы разбудить спящую деву, зло отступает при виде доблести, а вера разрушает зло.

В свете угасающего дня Невский пересек невидимую черту. В этот раз это не было жестом отчаяния, как тогда, когда в том далеком городе, он бросился в прохладные воды, оказавшиеся и в самом деле настоящей бездной. Сейчас он знал, что делал.

Впереди, прямо на его дороге, как еще одно дурное знамение, лежала мертвая лисица. Вероятно, ее убило грозой. Ворон, может быть, тот же самый, опередил Невского и сел возле трупика. Он не взлетел, даже когда всадник приблизился, и только недовольно покосился на него.

– Сожрать бы тебя! – сказал Невский, который с утра не держал крошки во рту.

Но и это не произвело на птицу впечатления. Словно знала, что не станет благородный сэр есть падальщика, а может, просто не понимал англий-ский ворон русскую речь?

«Марков, Марков, – мелькнула мысль, – хорошо, что ты сейчас далеко. Евгений Невский отправляется куда-то к черту на рога, в замок к людоеду, причем без кота в сапогах в качестве слуги и помощника. Увидимся ли мы снова?! И когда закончится долгий путь в неизвестность?»

И в ответ в хриплом крике птицы за спиной слышалось вечное:

– Nevermore!

Черные исполкомовские «Волги» въехали на территорию Северного кладбища и покатили по потрескавшемуся асфальту дальше, сквозь деревья навстречу машинам пробивалось мартовское солнце. Акентьев оглядывался. Ряды крестов по обе стороны от дороги, иногда старые памятники, братское захоронение времен войны. Дальше лес был по большей части лиственный, и кладбище просматривалось далеко в обе стороны.

На перекрестке Переплет вы-брался из машины и огляделся с хозяйским видом. За прошедшие полгода многое в его карьере изменилось. Несколько раз ему намекали, что очень скоро все ритуальные услуги могут перейти в его распоряжение – нужно было только дождаться официального заявления начальника, которого Акентьев по-прежнему почти не видел, а лишь изредка слышал по телефону да селекторной связи в исполкоме.

Хозяин мертвых! Была такая старая детская страшилка про чудовище, которое живет на кладбище и охраняет могилы. «Если бы это было правдой, жизнь кладбищенских работников стала бы гораздо проще – не пришлось бы беспокоиться из-за сумасшедших или хулиганов. Ну а с чудищем мы бы договорились», – думал Переплет, поглядывая на сопровождавшего их директора. Минуту назад тот поведал о случаях осквернения нескольких могил. Причем мотивы, которыми руководствовались вандалы, остались неизвестными – в своем выборе они руководствовались не национальностью умерших. Правда, все могилы были старыми. Некоторые из них пытались разрыть.