Дмитрий Вересов - Невский проспект

Дина пожала плечами и возвела очи горе:

– Не скажите, Владимир! Это вопрос принципиальный!

Как выяснилось впоследствии, речь шла о курении, которое, по мнению Бориса Арсеньевича, было недопустимо для женщины репродуктивного возраста.

– Так и сказал – репродуктивного возраста! – Дина захохотала.

Даже в шуме банкетного зала, куда они все переместились после завершения спектакля, ее голос заметно выделялся на общем фоне.

– Вы к нам откуда? – поинтересовался Переплет.

– А почему вы решили, что я приезжая? – кокетливо спросила она.

– Так, кое-какие мелочи! – Переплета позабавило ее искреннее желание понять, что ее выдало.

Сам он сразу понял, откуда на невские берега залетела эта пташка. В Москву, как выяснилось, ее родители перебрались из Архангельска. Больше о них Дина пока ничего не говорила. А впрочем, зачем? Нам с ней не жить! Акентьеву она показалась соблазнительной штучкой, поэтому он безо всякого раздражения выслушивал ее якобы богемный треп и спокойно проглотил слово «провинция», прозвучавшее по поводу Ленинграда.

– Вы же умный человек, Александр! – улыбалась она хмельно. – Должны понимать, что настоящая жизнь только у нас – в столице. Поэтому все удачливые люди рано или поздно перебираются к нам…

Ее соседом с другой стороны оказался уже знакомый Переплету Борис Арсеньевич, который прислушивался к их разговору, пока эта фраза насчет «провинциальности» не сработала подобно детонатору.

– Простите, что вмешиваюсь, – сказал он громко, – но как же…

Последовал список актеров, художников и музыкантов, которые оставались, несмотря на успех, в городе на Неве. При этом он взмахивал руками, словно дирижировал невидимым оркестром, и каждую секунду грозил снести что-нибудь со стола.

– Это, по-вашему, все неудачники? – спросил он с ожесточением. – Неудачники?!

В ответ Дина извлекла из сумочки пачку сигарет и демонстративно закурила, прежде чем ответить.

– Нет, но романтик и неудачник для меня синонимы! Человек, который возводит на собственном пути препятствия, руководствуясь надуманными принципами, никогда не достигнет вершины.

– Вершины у всех разные! – заметил на это собеседник. – Кому-то достаточно обосноваться в Москве, чтобы начать чувствовать себя королем. Или королевой, если угодно! Даже если никаких других причин для этого нет!

– Извините, но мне кажется, вы перешли границу! – сказал Акентьев.

Режиссер, заметив зорким глазом, что страсти в этом районе стола накалились до предела, поднялся, привлекая к себе внимание.

– Я думаю, – начал Владимир Акентьев, – что эту постановку стоило затеять хотя бы для того, чтобы увидеть всех вас здесь…

Он посмотрел на сына. Переплет кивнул ему и, обернувшись к Дине, заметил в ее глазах усмешку. Критикесса была цинична, это ему тоже понравилось. Отец сказал несколько теплых слов в адрес гостей и «присутствующих здесь критиков». Дина улыбнулась, принимая лесть как должное.

«Вот куда следовало податься, – пришло вдруг в голову Переплету, – в критики. Все тебя боятся, все тебя умасливают». А ведь именно этого ему и не хватало, если рассудить, – власти! А критиковать – дело нехитрое. Правда, Переплет хорошо знал, как на самом деле относятся в художественной среде к тем, кто кормится возле нее, – критикам, искусствоведам и журналистам. Впрочем, плевать на среду!

– А вы чем занимаетесь, Александр? – поинтересовалась Дина.

Переплет тяжко задумался.

– В настоящий момент я переплетаю книги! – сказал он. – Хотите, покажу вам прижизненное издание сочинений маркиза де Сада? Это настоящая редкость…

– О, литература – не моя стихия! – призналась Дина. – Знаете, чукча не читатель, чукча – писатель! Я предпочитаю теории – практику!

– Это вы о де Саде? – уточнил неугомонный Борис Арсеньевич.

– И о де Саде!

Переплет понял, что дама уже «дошла до кондиции», и вызвался ее проводить до дому, до хаты. Перехватил по дороге одобрительный взгляд отца и махнул ему рукой на прощание. Вечер выдался прохладный, а Дина изрядно перебрала. Ее бредовая идея насчет прогулки по городу Акентьеву не понравилась. Остановили такси, водитель покосился с сомнением на эту парочку. Переплет показал ему купюру – день был удачен уже потому, что он сумел по ходу дела получить от отца некоторое вспомоществование. Таксист закивал.

– Тебе понравилась пьеса? – спросила Дина – незаметно и легко они перешли на «ты».

– Да! – покривил душой Переплет.