Бернард Вербер - Звездная бабочка

Когда Сатин Вандербильд встретилась с Элизабет Малори, у той только что закончился очередной приступ депрессии. Ее бирюзовые глаза поблекли и приобрели тусклый серый оттенок. Зрачки бывшей спортсменки казались ненормально расширенными из-за постоянного употребления транквилизаторов и алкоголя. В гостиной над заброшенными тренажерами царил большой телевизор, включенный на круглосуточном информационном канале. Диктор рассказывал о появлении смертельно опасного вируса гриппа, переносимого перелетными птицами. По последним данным, от него умерло уже около пятидесяти человек. Ведущий выпуска новостей уточнил: первые исследования говорят о том, что указанный вирус гриппа мутировал в результате все более интенсивных изменений условий выращивания домашней птицы. Ускоренное чередование периодов сна и бодрствования, применение гормонов для более быстрого наращивания массы тела птицы привели к появлению этого заболевания. На данный момент гриппом заразилось всего несколько людей, живших бок о бок с домашней птицей, но ученые предсказывают дальнейшую мутацию вируса, в результате чего он сможет передаваться не от птицы к человеку, а от человека к человеку. До сих пор не найдено никакой вакцины, никакого лекарства. Вполне вероятно возникновение эпидемии, которая унесет несколько сотен миллионов жизней.

Элизабет все время чувствовала себя обессилевшей. На самом деле ей хотелось заснуть и никогда больше не просыпаться. Она налила себе полный стакан виски, положила в рот несколько таблеток, с гримасой на лице запила их алкоголем и нервно раскурила сигарету. Затем экс-чемпионка взглянула на незнакомую блондинку, которая вежливо прервала беседу и молча сидела в кресле, ожидая возможности продолжить разговор.

— Проект по созданию космического парусника? С какой целью? Гонки? Космическая регата?

— Нет, не совсем так. Скорее, речь идет об исследовании.

Блондинка говорила очень спокойно. Элизабет понравились внешний вид гостьи, ее кофточка из кусков разноцветной ткани и украшения в виде фигурок животных. В ушах женщины красовались две длинные сережки с бабочками на концах.

— Вы пришли не к тому человеку. Я не космонавт, я рулевой гоночной яхты.

— Что ж, нам как раз и нужен рулевой для звездного парусника.

Элизабет хрипло рассмеялась.

— Вы что, ослепли? Я же калека. Ноги не повинуются мне. Полагаю, вас неправильно информировали.

С этими словами хозяйка дома дала понять, что желает остаться одна, указав гостье на входную дверь. Сатин Вандербильд сделала вид, что не поняла этого приказа.

— Нас интересуют не ваши физические возможности, а ваши навыки в искусстве управления парусными судами. Звездный парусник будет перемещаться в пространстве так же, как и обычный морской корабль, с той лишь разницей, что его будет двигать вперед не ветер, а поток света.

Сатин не желала возвращаться к начальнику с пустыми руками. Она понимала, что Элизабет утратила вкус к жизни и что способность спортсменки восхищаться чем-либо снизилась почти до нуля. Теперь та могла упиваться только собственным падением. Сатин пришла к выводу, что у нее осталось последнее средство — электрошок. Тогда она поставила на карту все и назвала имя руководителя проекта — Ива Крамера. Это произвело впечатляющий эффект. Лицо мореплавательницы исказила жуткая гримаса.

? Да как он осмелился? — зарычала она, прибавив неприличное ругательство.

? Это был несчастный случай. Ив не нарочно сделал это. Гнев ослепляет вас. Ведь Крамер пытался извиниться, он хочет все исправить. Проект „Последняя надежда“ преследует гораздо более амбициозную цель, чем обыкновенный космический полет. Речь идет о спасении человечества.

— Убирайтесь вон немедленно!

Сатин Вандербильд встала, вырвала пульт дистанционного управления из рук Элизабет и увеличила звук до такой степени, что он стал оглушительным. Диктор рассказывал о террористическом акте, совершенном в школе религиозным фанатиком-самоубийцей. На телеэкране мелькали десятки окровавленных детских тел, уложенных на носилки или в черные пластиковые мешки.

— Неужели ваш гнев на Ива важнее вашей ненависти ко всему этому?

— Что вы себе позволяете? Убавьте громкость! Мне же больно!

Элизабет Малори попыталась вновь завладеть пультом, однако ее гостья отступила на достаточное расстояние. Теперь журналист сообщал о всеобщем ликовании, воцарившемся в столицах нескольких соседних стран при известии о теракте. Население шумно приветствовало благородное самопожертвование смертника. Можно было видеть толпы вооруженных автоматами людей. Они стреляли в воздух и потрясали портретом террориста, взорвавшего себя в помещении школы. Они в восторге выкрикивали его имя. Диктор добавил, что в ходе Праздничных шествий» в столицах указанных государств погибли двадцать три манифестанта: одни были убиты шальными выстрелами своих же соратников, другие — затоптаны в давке.