Владимир Лобас - Жёлтые короли. Записки нью-йоркского таксиста

И тут я сделал то, из чего потом родилась эта книжка. То, что придавало мне силы, когда подступало отчаяние. То, что подарило мне со временем десятки друзей среди таксистов, на которых я не выплескивал все, что бурлило и кипело в груди, не отпугивал их, а слушал…

Я вернулся к своей машине, взял шариковую ручку, которой вел записи в путевом листе, нашел клочок бумаги, уселся поудобнее и задумался: «Записки таксиста» – ну, с чего бы начать?.. Но сосредоточиться мне так и не удалось: дверца чекера открылась, и в кабину заглянул Ежик. Не дожидаясь приглашения, он плюхнулся рядом со мной на сиденье и сказал:

– Господи, как я ненавижу эту страну!

Глубокоуважаемый читатель: из тех, кто практического склада, из тех, кто всегда стремится почерпнуть из книжки хоть какую-нибудь, хоть на что-то пригодную мудрость! Если ты знаешь, что это за пытка: «один слон, другой слон, два слона» – метаться ночами на смятой постели, часами глядеть на стынущие синевой окна, вставать, курить, искать в старом журнале скучную статью, пробегать глазами по строчкам, совершенно не понимая, что там написано, и опять гасить свет в полной уверенности, что заснуть все равно не удастся, – не таскайся по врачам, не выпрашивай у них омерзительные – брр! – голубые таблетки, а садись-ка за баранку такси и увидишь: все пройдет, как семь баб пошепчет!..

Лет десять терзала меня бессонница. Последние годы я и не ложился, не приняв снотворного. В течение одного лишь месяца такси полностью излечило меня! А потому не спеши отмахнуться от добросердечного моего совета, он совсем не нелеп. Во-первых, работа в такси для тебя будет только лечебной процедурой (вроде упражнений в гимнастическом зале) – тебе ведь не придется «вламывать» наравне с теми, кто зарабатывает в желтом кэбе на жизнь. Во-вторых, лечение не будет стоить тебе ни гроша. Словом, мужайся! Оденься поплоше, подскачи в гараж, сунь диспетчеру парочку долларов, чтобы он не засадил тебя в колымагу, у которой не крутится руль и – валяй! Ну что в том такого особенного или страшного? Город ты знаешь, за рулем – не новичок; покатаешься сам, покатаешь людей, которые о том тебя попросят, а как набежит в кармане долларов пять чаевых, – ни в коем случае не больше, чтоб не переутомляться, – считай, что сеанс «терапии» закончен, и скорей отправляйся домой. Ручаюсь: едва голова твоя коснется подушки, ты провалишься в сладостнонепробудную пустоту; так сплю теперь я…

Желтый кэб вошел в мои сны… Мне снится белый Днепр в предутреннем тумане, сгущающемся у прибрежных ракит. На допотопном, времен моей юности, пароходе-колеснике мы плывем в село, на родину моей няньки. Я стою за штурвалом и проскочил мимо устья Десны.

Теперь надо возвращаться. Но в узкой, обмелевшей реке, развернуть пароход невозможно. Возвращаться нужно задним ходом, а этого я не умею. Пароход не слушается меня, точь-в-точь, как и чекер, который при том же маневре всякий раз выходит из повиновения! Мне страшно, что все вокруг: команда, матросы, которые и раньше подозрительно на меня поглядывали, теперь наверняка догадаются, что я не умею по-настоящему управлять пароходом.

Вот какой-то свирепого вида матрос – догадался, шагнул ко мне; ужас сдавил мне горло… Пронзительный звон взрывает видение. Я вскакиваю и, шаря по тумбочке, пытаюсь заглушить привезенный из России будильник; я все еще сплю и не сразу могу вспомнить, что нахожусь в своей спальне, и где расположено окно, а где – дверь…

Выезжая на рассвете из гаража, я не направляюсь теперь в непроснувшийся Манхеттен. Что мне сейчас там делать? Хотя я вполне могу за утренние часы и три, и четыре раза выиграть «гонку», это отнимает слишком много сил и приносит слишком мало денег.

Попав на главную магистраль Квинса, я сворачиваю в сторону, противоположную от моста, за которым меня поджидает бездомная «регулировщица», и гоню свой кэб навстречу встающему над Лонг-Айлендом солнцу: я еду в «Кеннеди».

Двадцаточка «забытого папы» настолько пришлась мне по вкусу, что, разузнав у таксистов, когда приходит первый самолет, я каждое утро отправляюсь его встречать… Ветер листает на тротуарах страницы вчерашних газет. На мне лишь рубашка с короткими рукавами, но я не чувствую прохлады. А в Манхеттене уже сейчас жарко, да еще дышит жаром в лицо раскаленный мотор… И потому мне особенно приятно предвкушение отдыха на открытом, обдуваемом со всех сторон пространстве аэропорта, а в манхеттенское пекло я попаду часа на два позднее и к тому же – не с пустыми руками.