Кэндес Бушнелл - Четыре Блондинки

– Кого-нибудь подвезти?

– Я еду с тобой, Таннер, – оживляется Клей.

– И я тоже, – присоединяется к нему Джеймс. Он даже не смотрит на Винни.

– Не смей садиться в эту машину, Клей!

– Эй, сестренка, улыбнись, – благодушно говорит Таннер. – Мы с ребятами просто пропустим по паре рюмашек.

Клей и Джеймс садятся в лимузин, перелезая через Эви. Та лежит на полу и со смехом щебечет:

– Привет, мальчики!

Когда лимузин трогается, Джеймс украдкой бросает взгляд на Винни. Ее рот широко раскрыт, но на этот раз она словно потеряла дар речи.

Четыре часа утра.

На душе у Джеймса неспокойно. Он стащил мел. И теперь должен быть наказан. Ему кажется (но он в этом не уверен), что слышит какие-то голоса:

– Что ты натворил на этот раз, Джеймс? – спрашивает его мать. – Ты совершил столько проступков, что нам придется отправить тебя в исправительную колонию. Или хочешь стать неудачником? Как твой отец?

Но был ли его отец неудачником? Его костюмы были вечно измяты. Он владел тремя химчистками. Может, он крутил шуры-муры с Бетти (так звали его бухгалтершу)?

– Скидывай штаны, Джеймс, – говорит отец, снимая с пояса ремень.

Но ведь это был лишь малюсенький кусочек мела. Совсем крошечный…

– Эй, впустите меня! – требует Джеймс. Голос у него совсем сиплый. Такое ощущение, что говорит не он, а кто-то рядом. (Каким-то образом он все-таки добрался до своего дома. Сумел-таки сесть в такси и, судя по всему, назвал таксисту свой адрес. Но ему кажется, что это было сотню лет назад. А может, вчера?)

– Впустить? – спрашивает привратник.

Джеймс раньше никогда его не видел.

– Я – Джеймс Дийк. Я здесь живу. – Он показывает ключи.

Привратник впускает его в подъезд.

– Вы новенький? – интересуется Джеймс. Когда разговариваешь, почему-то становится легче. Если постоянно разговаривать, может, как-нибудь пронесет? – Вы женаты? Я вот женат. Не могу сказать, что мне это так уж нравится, но что теперь поделаешь?

– Спокойной ночи, – желает ему привратник.

Джеймс поднимается на лифте на свой этаж. Сколько это длится – минуту или вечность?

Он вырос на Лонг-Айленде, где жил в типовом одноэтажном домике. Слева и справа стояли точно такие же строения. В его доме мебель была плетеная.

(Бабушка Джеймса ела красно-белые конфеты. Перечно-мятные – так она их называла. А еще она носила цветастые домашние платья.)

В доме, где жила Винни, имелись бассейн и теннисный корт. Ее отец был судьей. У Винни была теннисная ракетка «Принц» из черного графита.

Все это очень, очень важно.

Кто-то однажды притащил в школу обезьяну. Хвост у нее был облезлый.

Птицы чирикают. До чего же ужасный звук! Кто бы мог подумать, что в Нью-Йорке так много птиц?

Джеймс входит в свою квартиру. Он еще им всем покажет! Он еще целую книгу напишет. Земля задрожит. Люди должны узнать об этом.

– Винни! – зовет жену Джеймс.

Она лежит в кровати. Открывает глаза и смотрит на него в упор. Переворачивается на другой бок.

Но кто-то ведь должен об этом узнать!

Джеймс трясет жену:

– Винни, это чудовищный правительственный заговор. Винни, ты не спишь? Суть его заключается в переполнении ниш обитания, но вместо крыс использовали обезьян и обнаружили, что приматы ведут себя аналогичным образом, а значит, это имеет самое непосредственное отношение к жилищному кризису в центральной части города. Конечно, Стивен Джей Гулд открыл подобную же закономерность в своих опытах с улитками…

– Иди на… диван.

– …что он позднее распространил и на приматов, а Дарвин никогда не читал Менделя. Ты понимаешь, что это значит? Дарвин не читал Менделя!

– Что, черт возьми, ты несешь, Джеймс? – Винни смотрит на Джеймса. Потом присматривается пристальнее и видит нечто, заставляющее ее воскликнуть: – Ни хрена себе! Да ты весь в дерьме. Просто бездомный бродяга. А вонь-то какая!

– Прости, если разбудил, – извиняется Джеймс. Виноватым он себя не чувствует. Внезапно он ощущает прилив всепоглощающей (и необъяснимой) нежности к Винни. Его охватывает страстное желание. Он хочет секса. Он просто обязан заняться с ней сексом.

Джеймс садится на край кровати.

– Ты такая замечательная. Такая замечательная жена. Мне всегда хочется тебе сказать, как сильно я тебя люблю, но ты никогда не даешь мне этого сделать.

– Ты просто омерзителен, – говорит Винни. – Я бы хотела попросить тебя немедленно убраться из дома, но сейчас слишком поздно. А утром можешь отправляться в отель. – После чего она накрывается одеялом с головой.