Сергей Алексеев - Покаяние пророков

— Ты опоздал, Богомаз, — назвал его прозвищем арбатского рынка. — Последнюю партию купили пару дней назад, теперь торги нескоро, держать его здесь несколько месяцев — веревки.

— Я к тебе никогда не обращался. Сделай для меня исключение.

Матрешник надулся и продолжал ломаться.

— Куда я с ним? Выкуп за него не получить. Продать будет трудно, только на любителя. Неизвестно, какие медицинские показатели. А вы еще избили его, звери.

— Отдам его за один доллар, — предложил Генрих. — Но с условием: куда-нибудь за бугор и чтоб в Россию больше не вернулся.

— Это интересное предложение, — сразу оживился Матрешник и вынул бумажник. — Помнишь Марадону? Спортивными тряпками торговал? В Эквадоре сто гектаров джунглей купил, завод поставил, папаин вырабатывает. Заказывал людей по бартеру. Из этой страны бежать некуда.

— Годится.

— Могу после сделки папаин дать под реализацию. По льготным ценам.

— А это что такое?

— Фуфло какое-то, в колбасу добавляют.

— Нет, мне не надо.

Наконец, расправившись с соперником, предводитель неожиданно ощутил пустоту на душе: все получилось плохо, несолидно, по-бандитски, на Космача не возымел действия даже эффект продажи — ухмыльнулся и плюнул кровью…

Правда, занимаясь потом неотложными делами, Палеологов на некоторое время забыл об этой неприятности и вспомнил лишь к вечеру следующего дня, когда остался один в своей квартире и увидел себя в зеркало. Двухдневная щетина на подбородке вдруг подтолкнула его к мысли отпустить бороду. Конечно же! Нельзя показаться княжне в блядолюбивом образе!..

И будто по затылку стукнули: сколько ни старайся, такая борода, как у Космача, не вырастет. На щеках волос пробивался островками и только чуть гуще был на подбородке — козлиная будет…

А тут еще на глаза попали бумаги Автора, выпотрошенные из его одежды, паспорт без корочек, просроченный авиабилет и письмо. Эти документы передали, когда Космач садился в машину и потому не успел их посмотреть. Было желание изорвать все, сжечь, чтоб следа не осталось, однако Палеологов подавил эмоции и перелистал паспорт: на фотографии, без бороды, Космач выглядел совершенно иным человеком — мягкий, добродушный интеллигент с рассеянным взглядом…

Письмо было перегнуто несколько раз, и конверт уже потерся. Если Автор прятал его в одежде, значит, бумага была важная. Сразу же удивил питерский адрес, причем город назывался по-старому, Ленинград, имя получателя ни о чем не говорило — Желтяков Герман Лаврентьевич. Палеологов вынул сильно помятый лист бумаги. Он отлично знал почерк академика, поскольку, работая в ГУРА, не однажды получал отказы или протесты из ЦИДИКа, написанные лично Барвиным.

На первый взгляд это было обыкновенное рекомендательное письмо, и, что вначале потрясло, — академик называл Космача своим учеником! Предводитель включил настольную лампу, разгладил лист и прочитал еще раз. «Брат мой, Герман Лаврентьевич…»

Обращение было явно масонским, никаких братьев у Барвина не было, а просто так употреблять это слово и называть кого-то на «ты» интеллигент номер один себе бы не позволил. В таком случае и «ученик» получает совершенно иное звучание…

Палеологов смахнул письмо и вскочил. Нет, быть не может! Барвин лично уничтожал Космача и его диссертацию, которая перечеркивала его научный багаж, заслуги и всю жизнь. Они были непримиримыми врагами!..

А что если это всего лишь игра на публику? Почему вдруг академик отыскал автора диссертации 2219 и призвал к смертному одру? Почему с такой легкостью ликвидировал вечный непотопляемый ЦИДИК? И письмо это написал в день смерти…

Да и умер-то лишь после беседы с Космачом!

Если Автор — ученик, то кто же такой Желтяков, к которому Барвин обращается с просьбой? «Имею честь представить моего ученика Юрия Николаевича Космача. Не оставь сего отрока без твоего благосклонного участия и наставления…»

Космач прятал эту рекомендацию, хранил, значит, собирался ей воспользоваться?..

«Считай, это моя последняя воля…»

Последняя воля, переданная Желтякову! Не оставить без участия и наставления…

И вообще, что произошло? Умирает нобелевский лауреат и масон, который практически не скрывал своей принадлежности к вольным каменщикам и не противился, когда его называли Мастером. Одновременно в Холомницы приходит княжна Углицкая, Космач чуть ли не в тот же день оставляет ее и летит в Москву.

Словно команду получил…

Может, не такая она простая, княжна? Как и весь Соляной Путь?..