Сергей Алексеев - Покаяние пророков

— Царицею тебя посадить хотят! Кино приехали снимать, та не сшукали.

— Какая же я царица? Ужели не видишь — странница, девка лесная…

— Кажу, я у телевизоре сериал глядела, — зашептала Почтарка. — Там дивчину у город привезли совсем дику, а вина оказалась дочкой самого головы и невестой богатой. Тай и на тебя очи видчинила, гляжу — истинна царица!

— Ложь несусветная, не называй меня так!

— Добре, добре, не хочешь — не буду, — мгновенно согласилась старушка. — Я же ж розумию, тайна…

— И Кондрата Ивановича пусти ко мне.

— Пущу, матушка. — Разволновалась еще больше. — Тильки у нас с дидом просьба велыка. Христом Богом молю, не откажи! — Трясущейся рукой достала из-под фартука узелок. — Прими от нас гроши! Тута монетки стары, но золоты! Берегли у Малороссию поехать, тай как узнали, хто у нас в схороне ховается!..

Всунула в руки и отпрянула. Вавила развязала носовой платочек, а там те самые монеты, что с оплечья срезала и старикам пожертвовала, рассыпав в норе.

Значит, нашел их дед Лука!

— Зачем мне эти денежки? Не возьму! — Попыталась отдать, но старушка руки спрятала и опять запричитала:

— Та послушай меня, матушка! Возьми! От нас с дидом гроши! Як тебя царицею посадят, выкупи Малороссию от ляхов! Шоб едина держава була, шоб одно гражданство! А мы с дидом тута останемся помирать. Тай не гляди, шо мало грошей! Колы усе украинцы дадут по столько, впору будет. Ляхи, вины до золота жадни, поторгуются толику та и согласятся. А ты выкупи! Мабуть, и кончатся наши муки…

Увидев микроавтобус с зеленым шариком, Комендант намеревался вернуть ситуацию под контроль, с ходу ворвался во двор Почтарей и сразу почувствовал недоброжелательное отношение телевизионщиков. Дед Лука уже обработал свиные туши, подвесил их остывать, а сам с приехавшими спрятался в избе, выставив на крыльце охрану. Дело было невиданное: отъявленный самогонщик и бывший бандеровец, всю жизнь нелюдимо просидевший за высоким забором, никогда и никого на порог не пускал.

Запертые в сарае псы скоблились в дверь, скулили и даже пробовали выть, крутился на цепи и лаял кобель боярышни.

— Входить нельзя, — заявил парень в широкополой шляпе. — Идет съемка.

— Я староста, — представился Кондрат Иванович. — Почему без разрешения въехали в деревню? И вообще, кто такие?

— Иди отсюда, — грубо сказал тот. — Понадобишься — пригласят.

Такой наглости Комендант вытерпеть не мог.

— Прошу предъявить документы! — потребовал на вполне законных основаниях, поскольку участковый обязал это делать. — У нас тут особая зона.

— Ты что, мужик, не понял? — Охранник двинулся на него. — Дергай отсюда!

— Позови сюда старшего!

— Ну все, ты меня достал! — Парень распахнул плащ и вытащил самую настоящую плеть.

— Ладно, — согласился Комендант. — Я вызываю милицию.

Он вышел со двора и стал за высоким забором. Звонить было неоткуда, а идти пешком к участковому за девять километров особой охоты не чувствовал. К тому же после репортажа в газете, по слухам, тому здорово накрутили хвоста, и не исключено, что участковый обиделся и вряд ли пойдет в деревню проверять документы у телевизионщиков Надо было обходиться своими силами.

Скулящие в сарае собаки подсказали выход. Комендант обошел усадьбу Почтарей, под прикрытием сарая перемахнул забор и, прокравшись к двери, вынул чеку из замочной петли, а сам вернулся за изгородь. Псов он видел ночью, издалека и плохо представлял размеры, тут же на улицу выскочили два рыжих с белыми пятнами, брыластых телка с удивленными мордами, повертелись на месте и побежали к кобелю на цепи. Тот на мгновение замолк, и что происходило дальше, Кондрат Иванович не увидел, однако псы в мгновение ока заскочили на крыльцо, и охранника будто ветром сдуло, только его шляпа почему-то оказалась под собачьими лапами. Псы тут же схватили ее, разорвали, словно бумажную, потрепали и бросили. Один прыгнул на дверь и гулко залаял, а второй ринулся под навес, встал на задние лапы и вцепился в свиную ляжку.

Видимо, Почтарь сам еще опасался собак, поскольку, увидев их во дворе, сразу не вышел, надел тулуп, рукавицы и лишь тогда появился на улице с веревкой. Первого взял сразу и отвел в сарай, а тот, что трепал подвешенную свинью, начал огрызаться Выскочивший на крыльцо оператор снимал, как дед Лука укрощает сенбернара. Рассвирепевший пес рычал, опустив голову и чуть присев на задних лапах, однако старик смело подошел вплотную, дал в пасть пустой рукав тулупа, неожиданно ловко схватил за шиворот, потащил чуть ли не волоком.