Сергей Алексеев - Покаяние пророков

Первой мыслью было замкнуть их, набросив сверху что-либо металлическое. Он вспомнил, что видел на броне буксировочные тросы, но когда вернулся к танковому лежбищу, глаз сам выхватил бревна, притороченные сзади к каждой машине, сухие, покрашенные зеленой краской. Он отстегнул два, взял под мышки и вернулся на угол склада — часового по-прежнему не было!

— Ну, молись за меня, Елена!

Кронштейны были сдвоенные. Первое бревно он пропихнул между сваренными уголками и изоляторами, осторожно положил на проволоку — ничего не заискрило — может, не под током, а может, просто сухое дерево не пробивает. Глянул в обе стороны — нет часового! Второе бревно одним концом вставил в развилку, вторым упер в заледеневший снег. Длины хватило…

На козырек взобрался просто, подтянулся на руках, оседлав бревно, однако там, наверху, надо было встать и сделать всего один шаг, но, ослепленный фонарем, одной ногой ступил мимо и, оттолкнувшись, прыгнул вперед.

Удара током он не почуял, потому что упал плашмя на жесткий снег, и резкая судорожная боль слилась воедино со жгучей. Однако когда вскочил, почуял запах резины, подошва правого ботинка еще дымилась.

Разбираться и тушить было некогда, утопая в снегу, он кинулся к лесу и лишь за крайними деревьями перевел дух.

В воинской части по-прежнему было тихо, по крайней мере, не ревели тревожные рожки и по эту сторону забора не бегали тревожные группы.

Бежать все время по лесу, оставляя следы, было нельзя, да и по размягченному глубокому снегу далеко не уйдешь. Надо выбираться на дорогу, а она, похоже, здесь единственная и ведет к воинской части. Пока не хватились, нужно уйти как можно дальше, лучше всего выйти на трассу и сесть на любой автобус или попутку.

Через четверть часа Космач выдохся, полежал, распластавшись, попробовал сориентироваться, однако понял, что не знает точного направления, а фонарей на заборе не было видно. Забирая правее, он пошел вперед с надеждой подсечь дорогу и скоро выскочил на широкую просеку с высоковольтной ЛЭП. Он не помнил этой линии и двинулся наугад вправо. Идти стало легче, в некоторых местах снег сильно осел и доставал до щиколоток. Невысокую дорожную насыпь Космач увидел, когда чуть не наткнулся на нее, — до рассвета оставалось еще минут тридцать.

Дорога вроде была та самая, правда, лед за день подтаял и продавился колесами до асфальта. Космач расстегнул всю одежду до майки, чтоб хоть чуть остудить разгоряченное тело, и побежал размеренной трусцой. Он был уверен, что движется от воинской части в сторону трассы, к тому же скоро увидел сзади далекие фары машины и принял это за знак объявленной тревоги — начали искать. Подпустив ее метров на двести, он выбрал льдистую обочину и спрыгнул под откос. Это был армейский «уаз», прокатившийся мимо на небольшой скорости. Выждав всего несколько секунд, Космач выбрался на дорогу и побежал следом за красными стоп-сигналами.

И они-то отвлекли внимание! Машина вдруг стала притормаживать, потом и вовсе остановилась, выключив свет.

И только тут он увидел, что впереди сквозь редкий лес просвечивают огни забора и горят окна КПП!

Космач попятился, не сводя глаз с темного контура «уаза», развернулся и побежал в обратном направлении.

Надо же, леший водит!

Когда машина пропала из виду, растворившись в темноте, он прибавил хода, чтоб наверстать потерянное время — на востоке, за спиной, светлая полоса! Он помнил, что впереди еще должно быть широкое поле, и спешил, чтоб перескочить открытое место по темноте. Примерно через два километра лес поредел, замаячило светлое пространство; сбавив темп, Космач приблизился к крайним деревьям и встал на обочине. Дорога по полю растаяла полностью, потому хорошо просматривалась темная полоса асфальта средь белой равнины, а на том краю уже мелькали редкие фары автомобилей на трассе.

За спиной было тихо. И если б не этот странный «уаз», почему-то остановившийся недалеко от КПП, можно было бы подумать, что тревогу в воинской части еще не подняли. Но часовой давно бы уж обнаружил бревна у забора, да и оглушенный охранник должен прийти в себя…

Выбежав на поле, он потерял остроту зрения, черная дорога скрадывала пространство и расстояние. Космач бежал почти наугад, с чувством пловца, бросившегося в стремительную незнакомую реку — надо грести и грести, а противоположный берег все равно будет.

Он уже есть в виде шоссе с огоньками…

До перекрестка оставалось метров двести, и вдруг в лицо ударили слепящие лучи фар. Он инстинктивно заслонился рукой и на секунду замешкался от неожиданности, кинулся назад и словно напоролся на дальний автомобильный свет, ударивший с близкого расстояния. И прыгнул с насыпи с опозданием, в тот момент, когда заметил тени людей, бегущих к нему с двух сторон. Кювет оказался глубоким и заполненным раскисшим снегом.