Энна Аленник - Напоминание

Выемку Алексей Платонович подробно не осматривает. Он садится на камень и выключает фонарик.

Над головой пролетает большая птица. В темноте сверкнули янтарные глаза.

Слышно журчание арыка, не близкого. Мирное журчание жизнетворной работы.

Врывается, взрывая мир и покой, «и-а-а-а!» ишачка, отчаянное, с повторами. Повторы все глуше, все реже…

И — тишина.

Алексей Платонович сидит, опершись на ручку своей палки. Сидит на камне спиной к стене. Камень еще не отдал вечеру дневного тепла, он не холодит, он чуточку греет.

Со стороны тутовых деревьев — голоса, приглушенновеселые. Слов не уловить. Шагов не слышно. Ничего не видно. Но вот из-за деревьев выплывает какой-то широкий ком. Ком делится, как амеба, на две части. Большая часть снова делится.

Ого! Вместо одного проверщика идет высочайший бандитский триумвират в полном составе. Не доверяют подлецы друг другу.

Идут… Трудно на таком расстоянии заметить человека в белом у белой стены. Но зрение у них кошачье. Заметили. Сближаются три головы. Держат совет. И вдруг вскидывают головы — от неожиданности, от громового раската голоса:

— Салям, даррагие! Падхадите, гостями будете!

Головы повернулись в разные стороны. Ищут кого-то по сторонам. Двое идут направо, один остается, не спускает глаз с белой фигуры у белой стены.

Куда заторопились двое? Зачем?.. Их нет несколько секунд… долгих, растянутых и плотных, как давящая неопределенность.

Вот, ушли направо — появились слева. Значит, обогнули дом, проверили, нет ли засады. Они подошли к третьему, доложили. И снова приближаются втроем, более уверенным, неспешным шагом.

Алексей Платонович сидит неподвижно. В его левой руке щелкнул фонарик. Кружок света не забегал по лицам бандитов, не замелькал в глаза, не ослепил, как фары зайцев. Нет, яркий кружок поплыл у ног, любезно высветляя дорогу. Но невзначай подпрыгнул до пояса. За поясом — одним, другим, третьим — обнаружил ножи.

Кривые ножи, удобные для отделения догхторской головы.

Бандиты подходили, не прибавляя шага. Высветленные фонариком фигуры выразительно и точно свидетельствовали, что настроение веселой готовности вынуть из тайника «один тыща» сменилось яростной, но сдерживаемой жаждой узнать: зачем и как посмел явиться к тайнику человек в белом? Кто такой? Почему спокойно сидит, как за дастарханом?

Не спешат крупные бандиты расправиться со своей жертвой. Спешить — ниже их достоинства. Они должны поиграть, насладиться трепетом унижения и трепетом страха. Должны выказать свое могущество. Кому же еще они могут его выказать? Только жертве и себе.

Ах, как это сплетено воедино! Какая жажда увидеть отражение своего полновластия даже в умирающих глазах…

Но это что означает? Сидит. Освещает дорогу, как дорогим друзьям. Не может сидеть тот, кому приказ. Приказ получил — деньги лежат, человека не видно. Кто же такой сидит? Совсем дурак или совсем умный?..

А свет не отрывается от бандитов. И хотя плывет внизу — они в подсветке. Человек из темноты уловил пружинную энергию их движений, костистую худобу одного лица, плотность другого, угодливость третьего. А им не разглядеть того, кто спокойно сидит в темноте.

Они уже шагах в девяти-десяти, и человек приветливо обращается к ним:

— Зачем в Фергане говорят: вы — шакалы? Неправда! Вы красивые люди. Познакомимся честно.

Алексей Платонович поднимается. Поворачивает фонарик к себе. Светит на свой пиджак, на свое лицо.

Его узнали. Он почти так же широко известен в Фергане явно, как эти три знаменитых бандита известны тайно, шепотом панического страха.

Его приветствует костистый, играя голосом:

— Салям, догхтор Хи-рурик!

В каждом слоге такой царственно-кровожадный юмор — похолодеть можно. Ясно, это главный бандит.

— Са-лям! — в два голоса вторят подручные, предвкушая большое веселье.

Главный бросает им что-то подобное нашему «молчать!» и обращается к Алексею Платоновичу с кивком почтения:

— На твой салям — давно надо мой салям. А я не замечал, что сидит догхтор Хирурик. Ты сказал: падхадите, гости будете?

— Сказал.

— А где дастархан, зачем не даешь? Ай-яй, как плохо делал: гости звал дастархан не вижу.

Свет мгновенно перелетает на его нож.

— Ваш дастархан вижу. Я такой острый дастархан дома оставил.

Главный усмехается:

— А за спина — наган?!

— Нет нагана.

— Говорит «нет», — обращается главный к подручным, — хорошо слышали?

— Хорошо, — отвечает один.