Юрий Сбитнев - Эхо

Шел дальше. Так и выбрел на волчьи тропы. Глянул на следы, на испятнанный мочой снег и все понял. Стая была сильная и пока сытая. Несколько маток, трое самцов, могучий вожак, а остальные (много их) молодняк. Это напугало Бобыля.

Стая пришла не просто на охоту, чтобы утолить голод. Старшие привели молодежь учить резать добычу.

Еще два дня кряду и по ночам уже втроем обходили стадо, выстрелами отпугивая волков. Но Бобыль знал, что волки не боятся ни криков, ни выстрелов и не нападают потому, что молодняк должен привыкнуть к стаду.

Рация, которую вот уже полгода изо дня в день чинил Шурка, неожиданно заработала, и они успели передать о стае на центральную усадьбу…

Бобыль брел вдоль стада, отмечая, что волки подошли к нему вплотную, накинули петлю и теперь затягивали ее. Ночью начнется резня.

Бобыля очень обрадовал прилет вертолета, ему понравились пилоты, охотники, он даже хотел попроситься в машину, чтобы показать тот распадок, куда уходили отпугнутые им звери, да вот раскричался некстати, навел критику и сам же себя наказал. Молчать бы надо. Но молчать Бобыль не умел. Все не так делалось вокруг него, все поперек. Ему нравились слова «забота», «условия», а еще больше часто повторяемые другими фразы, которые он выучил наизусть и к месту и не к месту выкрикивал их, размахивая руками. Это ему нравилось.

Бобыль шел в противоположную сторону от лежек зверей не потому, что боялся попасть под выстрелы, – он верил охотникам, но потому, что знал: стадо, напуганное пальбою, двинется к гольцам, и там его надо перехватить и повернуть руслом Туруланды на водораздел, где тоже хорошие ягельные места.

– Приготовиться! – крикнул второй пилот, спрыгивая в пассажирскую кабину.

Он распахнул дверцу, укрепил ее так, чтобы не захлопнулась. Кабина вмиг промерзла, и жестокие потоки ветра хлынули в распахнутый проем, ослепив и оглушив на миг. Кеша не торопясь надел и застегнул несколькими замками широкий пояс, напрочь соединенный с вертолетом стальным тросиком в мизинец толщиной, лег у левого края двери на бок, прикинул к плечу карабин и стал внимательно глядеть за борт. Мы со вторым пилотом полулегли на сиденье у иллюминаторов, с которых сняли плексигласовые окошки.

Вертолет, почти касаясь брюхом вершинок деревьев, шел вдоль широкой падушки. Тут где-то в густом молодом еловом подгоне, в зарослях непроходимых кустарников залегли волки.

Бобыль водил сюда Шурку. И они долго следили с сопки над падушкой, выискивая лежки. Бобыль видел их и, считая, показывал Шурке. Шурка не увидел ни одного волка и лежек их не разглядел, но места, указанные Бобылем, запомнил. На них и выводил вертолет.

Волки лежали прочно. Первый заход ничего не дал. Тогда командир, снизившись, вошел в падушку и, почти касаясь колесами снега, помчался по пси, оглушая все окрест грохотом и воем.

Тайга летела перед самым лицом, казалось – ветви хлещут по обшивке. Стало муторно, и на миг ушло сознание.

Еще момент, и вертолет влипнет в частолесье. Но командир выдергивает машину, взмывая в небо.

– Нет их там! – кричит на ухо второй пилот.

– И не было! – орет Борис и поднимается с пола. Лежал за спиной Кеши, страховал.

Но в это время что-то кричит командир, и второй влетает к нему в кабину и так же стремительно скатывается к нам.

– Подняли! – Он уже плюхнулся на сиденье подле иллюминатора, изготовился к выстрелу.

Молодой волчишка, не выдержав нашей атаки, оставил лежку и теперь мчит вниз по падушке к руслу Турулаиды весь как на ладони.

Командир закладывает вираж, и нам хорошо виден зверь. Мосластая парнишковая стать, длинные и оттого неуклюжие ноги (но несут они его быстро), чуть вжатая в лопатки шея, и во всем неудержимый страх.

– Как реактивный прет! – успевает выкрикнуть Боря, и перед нами только небо, только далекие перистые облачка. Когда и распогодило – не заметили.

– Что он делает! – сердится Кеша, готовый к стрельбе.

Но в следующий момент мы понимаем маневр командира. Из буерака вырывается еще один зверь и мчит что есть духу за волчишкой. Бег этого зверя точен и красив. Могучее тело стелется над землей, мощно, в каком-то удивительно расчетливом, и согласном ритме работают попеременно сдвоенно передние и задние лапы. Волк набирает скорость могучими толчками мышц, но этих толчков не улавливает глаз.

Командир, чуть накреняя машину, выводит Кешу на выстрел. Но зверь, словно бы почувствовав это, меняет направление и уходит под брюхо вертолета.